Короче, чего не хватает в перечне Маркса (и не хватало ему в жизни) есть организация труда. Это бесспорно. Всякому процессу труда присуща какая-то организация. Полнейшая неорганизованность (если можно такую вообразить) есть просто вырожденный уровень организации.
Ни в главах о разделении труда и кооперации, ни в главах о машинном производстве, ни где-либо еще — не ощущается того, чтобы понимал автор значение фактора организации труда. Предмета, с которого начинает свою книгу Адам Смит.
Еще один пример из нашей студенческой хрестоматии по «Капиталу»: функции денег согласно Марксу…
…По какой-то ассоциации, вспоминается то место у Борхеса, где он приводит классификацию животных из якобы китайской Энциклопедии Благодетельных Знаний. Там говорится: «животные делятся на: принадлежащих Императору, набальзамированных, прирученных, и прочих, отдельных собак, сосунков, бесчисленных, издали похожих на мух, только что разбивших кувшин, включенных в настоящую классификацию…» и еще есть в том же духе[4].
…Итак, функции денег по Марксу. Их всего пять: средство платежа, средство обращения, мера стоимости, средство накопления и образования сокровищ, мировые деньги. Тоже чего-то не хватает, как с «простыми моментами труда»? А может, наоборот — что-то лишнее?
Каким образом деньги обращаются? Путем повсеместной цепи платежей. Покупки, инвестиции, налоги, оплата труда, оплата услуг — все происходит в виде платежей от кого-то кому-то. Говоря коротко, платеж есть элемент обращения. Из этих двух Марксовых функций денег одна включает другую как свой элемент (см. у Борхеса). Осталось четыре функции.
Далее, есть национальная валюта и есть международная («мировые деньги»). То и другое выступает в функциях «средства обращения», «меры стоимости» и «средства накопления». Короче, выражение деньги в функции «мировых денег» есть тавтология: деньги в функции денег (опять см. у Борхеса). В итоге, приходим к трем функциям денег, как это понимается в обычной, немарксистской науке.
М. Фуко рассказал, как он хохотал над Борхесовой классификацией (далее курсив его): «Предел нашего мышления — то есть совершенная невозможность мыслить таким образом — вот что сразу открывается нашему взору, восхищенному этой таксономией…»[5]. Как видим, для Маркса нет ничего невозможного — он мыслил как раз таким образом.