Я сжигал все. Если бы у меня были деревянные ноги и руки, я сжег бы и их в том году.
Маленькие деревянные дома пожирались большими каменными. Появились искусственные развалины. Мороз вгрызался в стены домов, промораживая их до обоев; люди спали одетыми. Сидели в комнатах в подпоясанных пальто.
Все имели одну судьбу, все переживалось полосами. Был месяц падающих лошадей, когда каждый день на каждой улице лежали умирающие лошади.
Был месяц сахарина, когда во всех магазинах продавали только пакетики с ним. Были месяца, когда ели картофельную шелуху, а осенью, во время наступления Юденича, все ели капусту.
Лошади умерли. Я не забуду скрипа и тоски полозьев санок, которые тащишь за собой.
Великий город жил душою многих, он не погас - так не гаснет под дождем и снегом разгоревшаяся угольная куча.
Из темных квартир, в которых еле светились ночники, собирались в театры, смотрели на сцену, ставили новые пьесы. Писатели писали, работали ученые.
Молодые литературоведы собирались по квартирам. Раз нам пришлось идти по стульям, потому что пол в первом этаже был залит лопнувшим водопроводом.
Город был пуст, казалось, что река булыжника подмыла берега домов так расширились улицы. Город жил, горел красным огнем революции.
Этот город не стал провинциальным, он не был взят, потому что он растоплял своим жаром, сжигал своим огнем всех, на него идущих.
Картофель, морковка, которую приносили, как цветы, стихи и завтрашний день были священны.
Приветвам, друзья, с которыми я писал, с которыми я голодал, с которыми я ошибался.
Вспомним о Горьком, который плыл среди ледовитого океана этого города и организовывал...
Да, слово "организовать" и слово "мероприятие" родились на высоких горах и питают широкие реки.
Жизнь не продолжалась, нет, она рождалась заново, и то, что казалось невозможным, уже было возможным в чертеже и проекте.
Раз я зашел к одному большому инженеру-теоретику, начал говорить с ним об электрификации, он ответил мне:
- У нас нет даже карандашей и листа бумаги для первых набросков.
А потом он строил вместе со многими.
А потом электрификация была создана. А потом живете вы, мои современники, и видите то, что вы видите.
Вот в то время Алексей Максимович Горький собирал ученых, кормил их, создавал издательство "Всемирная литература". В это время расширялось понятие о человеческой культуре и создавались новые лаборатории.
Люди, собранные вместе и находящиеся в состоянии как будто невесомости, в это время были освобождены от мусора старого времени и знали и понимали то, чего не понимали прежде.