Вспоминаю эпизод на Международной конференции по Достоевскому, проходившей несколько лет назад в Старой Руссе. После нее состоялся банкет с традиционными возлияниями за полночь. Наутро, после плотного завтрака* мы приехали в Юрьев монастырь, когда уже шел Евхаристический канон. Нужно сказать, что некоторые служители Церкви заискивают перед интеллигенцией и потакают ее претензиям. С нами ехал батюшка из Старой Руссы, он спросил:
— Кто хочет причаститься?
Желающие нашлись, человек десять. Священник отвел их в сторону, каждого поочередно накрыл епитрахилью — ни на что иное времени не оставалось — и благословил на приобщение Святых Христовых Тайн. Они, гордые собой, подошли к Чаше и ожидали если не восхищения этим своим поступком, то хотя бы умиления. Ни о каких, конечно, правилах подготовки ко Святому Причащению, ни о необходимом говений речь не шла. Я заметил тогда, что нельзя профанировать Таинство. Мне ответили, что я не люблю людей, ведь они хотят причащаться, а я закрываю им дорогу к Богу. Поэтому я — душитель свободы, мечтаю вернуть сталинские порядки. Нельзя стеснять человека условными формальностями. Если есть у него порыв, надо всячески облегчить этот путь, а не сдерживать. Подобная демагогия характерна для нынешней либеральной интеллигенции. Она всегда жила по законам двойной морали. Как писал кн. Вяземский еще сто пятьдесят лет назад: «Себе дается власть и сила — себя наверх, других под спуд». Вот себе позволяется делать что угодно, говорить что угодно, любые критерии выдвигать. Свобода признается только для себя.
Знать азы вероучения, правила церковной жизни, уставные требования объявляется необязательным. Ведь критерий истины обретается в окаянном сердце и помраченном уме.
Еще один пример. Оживилась кампания по реабилитации Л.Толстого. Кто только не обвиняет Церковь в суровости и несправедливости по отношению к великому писателю. Что может означать отмена решения Священного Синода? Только одно: признание учения Толстого православным. Но это — нелепость. Невозможно черное называть белым, и наоборот. Почему эта нелепость должна привести к всеобщему примирению — непонятно. Ну, давайте ради всеобщего примирения объявим, что на Северном полюсе пальмы растут. Глупо было бы. То же самое и с Толстым. И все же с каким–то непостижимым упрямством, вопреки всякой очевидности даже серьезные ученые заявляют, что Толстой — это и есть выражение Православия, и только косные богословы не желают этого понять. Дать бы себе труд изучить, что такое православное вероучение, да нет, зачем, не надо слушать никаких докторов богословия, надо сердце свое слушать. С таким же упорством отстаивается «православие» книги Даниила Андреева «Роза мира».