«Как все это невыносимо скучно! Мужчины просто несносны!» — подумала Батистина, увидев, какая суматоха вдруг возникла в прихожей.
Дверь кабинета так и осталась открытой, и в ней все время появлялись взволнованные лица. И подобная бесцеремонность соседствовала с ужасно строгим этикетом, свойственным королевскому двору Франции!
Придворные перешептывались, сообщая друг другу, что король получил важное известие.
— Герцог де Ришелье! Господин де Вильпай, герцог де Люйн! Входите, входите! Подойдите поближе! Маршал Морис Саксонский извещает нас о том, что его светлость герцог Камберленд начал наступление. Мы сообщаем вам о том, что мы сами, лично, отправимся к войскам. Дю Плесси, пошлите за военным министром и за министром иностранных дел! — приказал король своим хрипловатым голосом.
— Маркиз д’Арженсон! — объявил главный камергер.
— Чрезвычайный Совет у его величества! — кричали пажи, устремляясь в разные углы дворца.
— Военный Совет! — слышалось отовсюду.
— Его величество лично отправляется к войскам!
— О-ля-ля! Сколько шума из-за одного сражения! — с насмешкой сказала Батистина.
— Но, дорогая, ты всего лишь глупенькая маленькая девочка! Это очень важно! Судьба Франции поставлена на карту! Если мы проиграем это сражение, быть беде! — отечески увещевал ее Адриан. Флорис только пожал плечами. Казалось, он хотел сказать: «Ну что за очаровательная дурочка!»
Батистина насмешливо посмотрела на братьев.
— Да нет же, Морис выиграет сражение! Он очень хитер!
— Морис? — разом воскликнули Флорис и Адриан.
Батистина воспользовалась их замешательством и, обмахнувшись веером, напустила на себя таинственный и неприступный вид.
— Да! Морис Саксонский мой друг! Он очень мил и любезен, но я обещала хранить тайну, так что даже тебе, Адриан, я не скажу, где он собирается дать сражение, — заверила брата Батистина, искренне радуясь впечатлению, которое произвели на молодых людей ее слова.
Флорис и Адриан растерянно переглядывались. Они начали отдавать себе отчет в том, что имеют дело с опытным противником.
Никто не обращал на них внимания. Кабинет теперь напоминал проходной двор, и народу собралось, словно на ярмарке. Все входили, выходили, бегали, переговаривались, высказывали свое мнение, спорили и вели себя так, будто были дома, а не в королевских покоях. Вокруг стоял шум и гам, а король пребывал в прекрасном расположении духа. В других обстоятельствах он бы рассердился, но сейчас вся эта суматоха устраивала его как нельзя лучше.
— Граф де Вильнев и вы, маркиз Портжуа, вы будете сопровождать меня. Я назначаю вас моими адъютантами, — сказал Людовик, подходя к своим протеже. — Мадемуазель де Вильнев могла бы жить в Версале и служить ее величеству…