— О да, ваше величество! — бесцеремонно прервала его Батистина.
— Но, учитывая ее юный возраст, мы считаем, что будет предпочтительнее, чтобы она дождалась вашего возвращения в ваших владениях, господа, — продолжал король, делая вид, что не слышал слов Батистины.
— Все будет исполнено в соответствии с вашим повелением, ваше величество! — поспешно вставил Флорис, дерзко ухмыляясь. Желание Людовика в точности совпадало с его собственным, поэтому он и был так доволен. — Уй! — подскочил он от боли. Не помнившая себя от злости Батистина отдавила ему ногу каблуком. Он счел благоразумным немедленно ретироваться и держаться от маленькой злючки подальше.
— Ваше величество! Я могла бы прекрасно начать служить ее величеству королеве… — воскликнула Батистина, тщательно подбирая слова и обращаясь к королю.
Король схватил Батистину за руку. Он воспользовался всеобщей сумятицей и увлек ее к окну. Он принялся барабанить пальцами по стеклу, выстукивая какой-то марш, чтобы любопытные уши не могли подслушать их разговор.
— Мое сердечко, замолчи, прошу тебя! Мое сердечко, я тебя обожаю! Ах, маленькая мятежница! Пойми же, наконец, что как только я вернусь, ты тотчас же выйдешь замуж и будешь принадлежать мне… Только мне… Я тебя люблю. Неужели ты еще не поняла? — прошептал король.
— О да, Людовик, я тоже вас люблю, но… — так же тихо прошептала Батистина.
В бархатистых глазах сверкнула молния.
— Ты меня любишь, мое сердечко! А… маркиза Портжуа?
— Ах, этот противный Флорис! Я его ненавижу! Презираю! — повысила голос Батистина.
— Тихо! Тихо! Прекрасно! Вот и прекрасно! А теперь уходи и помни обо мне! — сказал король с довольной улыбкой.
Батистина помрачнела, обиженно надулась и небрежно присела в реверансе. Людовик отвернулся, еле сдерживая смех. Он сказал правду: она действительно свела его с ума, эта девчонка.
— Граф де Вильнев, маркиз де Портжуа, проводите мадемуазель де Вильнев к карете. Пусть она возвращается в Мортфонтен. А вы поднимайтесь обратно и ждите наших дальнейших распоряжений.
Адриан и Флорис поклонились.
— Когда мы отправляемся, сир? — спросил маркиз д’Арженсон.
— Завтра на рассвете! — ответил хрипловатый голос короля.
К вящему удивлению братьев, Батистина покорно последовала за ними. Она молчала и, казалось, погрузилась в мечты.
«Должно быть, король воззвал к ее разуму и она смирилась», — рассуждал Адриан.
«Надеюсь, наш «жеребец» сдержит слово!» — думал в эту минуту Флорис.
— О! Флорис! Мой Флорис! Дорррогой дррруг! — закричали хором две польские дамы, прогуливавшиеся вместе с другими фрейлинами по Зеркальной галерее.