Жеодар лежал на постели в рубашке с открытым воротом. Из-под тонкой ткани виднелась мощная волосатая грудь.
Жорж-Альбер корчил рожи и скалил зубы, словно хотел сказать:
«Совершенно очевидно, что этот господин очень красивый мужчина. Разумеется, не такой, как я, но все же… И я прекрасно понимаю, почему наша малютка питала к нему слабость. Мой любезный хозяин считает себя первым красавцем в мире, и я был бы рад, если бы она сбила с него спесь».
Жеодар пылко целовал ручки Батистины.
— Значит, вы не изгнали меня окончательно из вашей памяти, дорогая? — настойчиво вопрошал он.
— О нет, дорогой Жеодар, я никогда не смогу забыть вас, — простодушно уверяла его Батистина, — но сейчас я должна уехать на несколько дней.
— Черт побери! Дорогая, вас отрывают от меня, вас хотят отослать подальше! Но и не позволю! — беспокойно заворочался на постели больной. — Вы ведь знаете, я до сих пор считаю вас своей невестой и буду считать вас таковой до тех пор, пока вы не возьмете ваше слово обратно.
Батистина прикусила губку, поскольку явно оказалась в затруднительном положении.
— Как? Уж не пришли ли вы сообщить мне об этом? — с горечью воскликнул Жеодар.
— Ах, мадемуазель, любая дурная весть может оказаться для него смертельной! — зашептал лакей.
— Да нет же, нет! Я приехала поцеловать вас и сказать вам, что буду любить вас вечно! — торопливо промолвила Батистина.
В глазах Жеодара вновь вспыхнул лихорадочный огонь. Он опять схватил ручку Батистины и прижался к ней губами, горячими от страсти и желания.
— Подождите немного, дорогая. Я поправлюсь, и тогда вы узнаете вашего Жеодара. Возвращайтесь через неделю в Мортфонтен, и я, клянусь моей бессмертной душой, выкраду вас в полночь. Я найду священника, который нас тайно обвенчает… И вы будете целиком принадлежать мне, одному мне, моя маленькая графиня! А что касается ваших братцев-мошенников, то они уже ничего не смогут сделать!
Жеодар все больше возбуждался и уже готов был вскочить с постели. Он вовсе не смущался присутствием Батистины.
— Ох, мадемуазель, его рана может вновь открыться! — тревожно зашептал лакей.
Батистина только весело улыбнулась.
— Похищение!.. Это было бы очень весело! — и она наклонилась, чтобы поцеловать больного в лоб.
— О, Батистина! Батистина! Маленькая ведьмочка! — прошептал Жеодар, вытягивая губы. Казалось, он окончательно выздоровел, он готов был уже опрокинуть ее на постель, еще недавно чуть было не ставшую его смертным одром!
— Простите меня, ваша милость, нам надо ехать! — вовремя вмешался Федор.
— Ах, конечно, конечно! — закудахтала Элиза. — Поверьте, господин Жеодар, мне так вас жаль! — тяжко вздохнула она, подходя к постели.