— Благодарю вас, сударыня! — промолвил, запинаясь, рейтар и водрузил свою треуголку с серебряным галуном поверх белого напудренного парика.
— Вы ведь не простой солдат, сударь? — продолжала Батистина с той великолепной самоуверенностью, которая отличает только невинных девушек, действующих по наитию.
— Что правда, то правда, сударыня! Я нахожусь в чине корнета! — гордо заявил юноша, покраснев от удовольствия.
— Ах, корнет! Как мило! Такой молодой, и уже корнет!
— Осторожней, Батистина, а то он, пожалуй, свалится с лошади! — зашептала Жанна-Антуанетта.
Батистина расхохоталась.
Юный рейтар отвел в сторону руку с пылающим факелом, чтобы свет не падал на его густо покрасневшее безбородое лицо, в результате свет еще сильнее залил карсту, и красота двух подруг стала просто ослепительной.
— А сколько вам лет, господин корнет? — поинтересовалась Жанна-Антуанетта.
— О, я не так молод, как вам кажется, сударыня. Мне двадцать четыре года, — ответил юноша, безбожно привирая и не сводя глаз с Батистины.
— Ах так! А мне двадцать, — пускаясь на столь же бесстыдный обман, заявила Батистина.
— А я, хотя и замужняя дама, признаюсь, что мне никогда не доводилось беседовать с корнетом! — воскликнула Жанна-Антуанетта, кичась своим опытом «много повидавшей и пожившей женщины» перед двумя юнцами.
— Правда, сударыня?
— Правда, сударь.
— Нет, я уже видела корнетов, но только, конечно, издали. Но они не держались в седле так гордо, как вы, и у них не было таких изысканных Манер, сударь, — живо вставила Батистина.
— Правда, сударыня? — еле ворочая языком, пробормотал юноша, не знавший, куда девать глаза от смущения.
— О да, правда… Истинная правда, сударь!
— Разрешите представиться! Эрнодан де Гастаньяк… к вашим услугам, сударыни, — низко склонил голову юноша.
— О! Сударь! Так вы, несомненно, гасконец? — восхищенно закатила глаза Жанна-Антуанетта.
— Да, сударыня! Гасконец из Гаскони! — гордо вскинул голову рейтар.
— А чьи приказы вы выполняете, господин де Гастаньяк? — невинно спросила Батистина, широко открывая свои голубые глаза.
Молодой корнет готов был лопнуть от гордости:
— Я исполняю приказы моего капитана, который получает указания от господина дю Плесси, а уж тот их получает прямехонько от его величества…
Рейтар прикусил язык. Как всякий истинный гасконец, он слишком быстро проболтался. Две тонкие штучки с удовлетворением переглянулись, ибо вытянули-таки из юноши сведения, которые хотели заполучить во что бы то ни стало. Жанна-Антуанетта поудобнее расположилась на подушках. Окончательно смущенный корнет опустил голову. Батистина мило улыбнулась юноше, чтобы пролить немного целебного бальзама на его раны.