* * *
Три дня я трусливо пряталась в столичной квартире, не отвечая даже на звонки Алана и Ричарда. Мы с Кирой обошли все увеселительные места в городе, побывали и в центральном зоопарке, и в музеях, посетили дельфинарий и все мало — мальски приличные развлекательные центры и кафе, даже сказочный город Фейриленд… Правда, Кира иногда спрашивала, где тот "класивый дядя", но я малодушно переключала ее внимание на что‑нибудь интересное и увлекательное, и ребенок забывал о своем вопросе.
Если с Кирой все было просто и понятно, то мне так легко переключаться не удавалось. Я все время думала о Файнсе. Каждый день, с утра до вечера, а потом он не давал мне покоя и ночью, приходя во сне. Что‑то странное творилось со мной. Как будто я тяжело заболела неизлечимой болезнью с непонятными симптомами: кидало то в жар то в холод; то неожиданно поднималась температура, то бил озноб. Мне все время хотелось и плакать и смеяться одновременно.
Отвлечься не получалось. Незнакомые номера на входящих вызовах квартирного видеофона и личного телефона — браслета тревожили и приводили в смятение. Бабушка передавала, что каждый день кто‑нибудь да прилетает на ранчо и спрашивает, где я. Чаще всего прилетал Ричард, Алан регулярно звонил. Файнс был всего раз, в тот же день, когда мы улетели, больше бабушка его не видела. "Ну и ладно, — думала я в раздражении, — не слишком, значит, я ему нужна". Я‑то думала, что он каждый день будет прилетать, искать нас, выпытывать… Но нет. Может, я зря переживала? Может, я для него не более чем очередная легкая победа? Я все больше и больше погружалась в пучину отчаяния и безысходности. Не знала, что делать, как себя вести. Нужно было что‑то решать, а я впала в ступор. Была уверена, что после плена я повзрослела и поумнела — я глубоко ошибалась. Я такая же трусиха, какой и была.
Однажды утром, сразу после завтрака, я, не глядя, открыла дверь и обнаружила на пороге своей квартиры Файнса. "Нашел все‑таки", — подумала и даже немного обрадовалась: сейчас все решится и не нужно будет больше прятаться и врать. Мне уже самой надоела эта игра в кошки — мышки.
— Быстро собирайся, — резко кинул Файнс и, не глядя на меня, прошел в гостиную. — Десять минут на сборы.
— Но… — я в недоумении уставилась на него, проводив глазами до дивана, на котором он удобно и нагло расположился. — Что ты себе позволяешь?!
Кира, услышав голоса, с радостным воплем выбежала в одной пижаме из спальни.
— Дэн! Ты плиехал!
Радостно подскочила к мужчине и тут же была подхвачена на руки и усажена на колени. Я, все еще ничего не понимая, застыла у входной двери.