Весна началась с приключений. Впрочем ледоход редко когда без них обходился. Теперь деревня будет не меньше чем на месяц отрезана ото всего мира. Теперь Каравочка, собирая дань со всех балок ручьями, будет долго бурлить, пока не иссякнут все ручейки. Потом будет невылазная грязь в степи, поддерживаемая весенними дождями. И уж только потом, когда весна вступит в свои права окончательно, подсохнет степной чернозем, можно будет пахать поля и сеять рожь да пшеницу. Дальше зацветут сады и деревня будет снова как невеста, вся в белой кипени цветения. Для вечности месяц даже не капля в море, а для деревенских оторванность от мира, все-таки что-то, да значит. Теперь и лавочник не скоро завезет новые товары, да и что творится в мире, не сразу узнаешь. Привычные деревенские жители не особо печалилась о своем уединении. Испокон века жили так и ничего, обходились. Обошлись и этой весной. Подсыхали, исходя паром по утрам поля, отчего деревню затягивало туманом до самого обеда, вылезала первая изумрудно-зеленая травка. Сельчане готовили плуги и бороны.
В хате на краю хутора жизнь налаживаться не спешила. За прошедшие зимние месяцы Даша всего несколько раз была в деревне, да и то под присмотром Харитона. А тот не разрешил забежать даже к Маришке. Да и в деревне они не задерживались. Посидев немного у матери, Харитон вскакивал и собирался домой. Как ни уговаривала его Мария, он не слушал ее. Никакие жалобы насчет того, что бабушка совсем не видит внуков, не могла остановить Харитона. Никакие просьбы Анютки и Ванятки не трогали черствого сердца. Да и сидя у матери в хате, он все посматривал в окно. Даша не могла понять, что там выглядывает Харитон? Но однажды, увидев проходящего мимо Никиту, она поняла, чего боялся Харитон. Бросив на него украдкой взгляд, она увидела, как напряглись скулы и заиграли желваки на его лице. И это только оттого, что он увидел друга Егора, а что будет, если он увидит его самого? Даша испугалась от этой мысли. Ведь они могут и подраться! Харитон последнее время настолько изменился, что его мало кто и узнает. Все время какой то взвинченный, подозрительный. С Даши не спускает глаз. Куда, спрашивается, она может пойти на хуторе? Даже чтобы пойти к своим, надо доложиться Харитону. Да и то он непременно пошлет с ней Анютку. Даше казалось, что Харитон ревнует ее даже к мыслям. Даша терпела. Терпение внушала ей и бабка Авдотья. «Сама выбрала, терпи» — ворчала каждый раз бабка. Дед только вздыхал и говорил, что на все воля Божья. Даша и сама понимала, что ничего нельзя изменить. Насколько хватит терпения, она не знала. Оставалась надежда, что Харитон когда нибудь забудет о прошлом и перестанет ревновать. Харитон словно обрел вторую молодость. Сельчане отмечали, что Харитон ходил теперь, стараясь держать спину прямо, а голову высоко.