Зеленые яблочки (Хрисанфова) - страница 141

— Ты что, Харитон? Ошалел? — Даша отталкивала его от себя. Но Харитон не обращая внимания на ее смущение, обхватив руками ее бедра, заставлял двигаться.

— Стыдно же! — Даша обхватила его за шею, боясь упасть на пол.

— Да чего тут особенного? — Харитон целовал ее в губы, шею, грудь. — Ну давай же, давай, — Харитон тяжело дышал. Наконец он отпустил безвольное тело и лег на широкую лавку. — Дашка, ты попарь меня веником. Даша, взяв в руки березовый веник, хлестала его по поджарому телу.

— Ты покрепче, покрепче, — покрякивал довольный Харитон. Даша боялась ударить его сильнее. Все-таки по мокрому телу… Не вытерпев, Харитон выхватил из рук Даши веник и стал неистово нахлестывать себя. Тело его побагровело, когда он, наконец, отложил веник. — Хошь и тебя попарю, — Харитон был доволен и добр.

— Не надо, — испугалась Даша. Она расплела косу и золотистые волосы рассыпались по всему телу, полностью скрывая ее от взоров Харитона.

— Да уж, — восхищенно произнес Харитон, — таких волос, как у тебя, ни у кого нету! Вот еще была бы не такая тощая, да сиськи побольше были бы…

Даша не слушала мужа, она полоскала волосы в отваре чабреца. Дух от него заполонил всю баню, наполняя ее запахом лета. Искупавшись, они одевались в предбаннике. Харитон не смотрел на Дашу, словно и не происходило недавно между ними извечное таинство между двоими. В избе они пили чай всей семьей. Харитон молча прихлебывал из блюдца, вприкуску с колотым сахаром. Лицо его было непроницаемо и Даша не хотела знать его мыслей. Она думала, что может Харитон, наконец, охладеет в своих домогательствах, ведь ему не понравилась ее худоба. Теперь, наверное, мысленно сравнивает ее со своей первой женой. Даша молилась, чтобы сравнение было не в ее пользу.

Весна пришла в деревню внезапно. Так всегда бывает. Незаметно тает снег на полях, незаметно солнце превращает его в мелкие ручьи. Незаметно оголяются крыши сараев от белых наносов. А там оглянуться не успеешь, на речке лед ломается. Еще утром поили коров в проруби, не опасаясь провалиться в речку. А после обеда за деревней послышался треск. Будто сучья рубили, только вот леса возле деревни не наблюдалось. А на небольшую рощицу за околицей нешто кто позарится? Деревенская вездесущая детвора услыхав треск, побежала за околицу, разузнать в чем там дело? А там весна вовсю предъявляла свои права. Маловодная летом, Каравочка вздулась и затопила высокие берега. Льдины торопились вдаль, напирая друг на дружку, стремились к большой воде. Ломаясь и кружась в мутной воде, они не уступали места друг дружке. На солнце сверкали бриллиантами их голубые бока. Прибежавшие ребятишки остановились подальше от воды. Но вода все прибывала, неся в суматохе льдин то сухую траву, то уплывшие от какой-то зазевавшейся бабы тряпки. За небольшим поворотом речки ребятишки заметили неладное. Приостановившаяся льдина везла на себе нечто живое. Дети бегом достигли поворота и обнаружили маленького теленка на большой голубой льдине. Тут же двое мальчишек помчались в деревню за подмогой. Теленок испуганно вращал вытаращенными глазами и тихо мычал. Неизвестно как попавший на эту льдину, он не понимал, что происходит. Льдина была огромная и более мелкие ее подруги, сталкиваясь с ней, или крошились, или плавно обтекали ее. Но сколько долго льдина будет стоять на месте, не мог знать никто. Из деревни уже бежали потревоженные жители. В руках у некоторых были доски, кто-то нес крученые веревки, называемые налыгачами. Подбежав к речке, бабы в растерянности останавливались. Вода все прибывала. Подбежавшие мужики начали бросать налыгачи в воду, стараясь достать ими до потерпевшего. Но то ли веревки были коротки, то ли теленок так сжался, что было невозможно набросить на него веревку, но толку не было. Высокий мужик, Корней Орлов, высказал предположение: какой налыгач? Задушим его! С ним согласилось большинство прибежавших. Бабы пытались угадать, чей же теленок? А главное, как он выскочил из сарая незамеченным? Ругали нерадивых раззяв-хозяев. Наконец теленок был опознан пришедшим батраком Евсея Григорьевича. Но озабоченный батрак не мог объяснить, каким образом тот выскочил из сарая. Дело приобретало неожиданный поворот. Теперь Евсей выгонит бестолкового Кольку, да платить за теленка заставит. Расстроенный до слез Колька полез в речку, все один конец: либо хозяин прибьет, либо от болезни окочурится. Прибежавший Никита быстро выхватил веревку из рук стоящего рядом Кукана. Он осторожно попробовал стать на проплывающую льдину. Та выдержала его вес и даже поднесла к стоящей глыбе. Отчаявшийся Колька вброд, рискуя быть раздавленным напиравшими льдинами, все-таки добрался до Никиты. Тот уже накинул веревку на шею злополучного несмышленыша. Никита помог Кольке взобраться на льдину. Та просела одним краем и оторвалась от временной стоянки, нехотя поплыла вперед. Зрители на берегу ахнули. Колька первым, держа веревку в руках, спрыгнул с опасной льдины. Провалившись по самую шею, он, поддерживая веревку у горла теленка, чтобы ненароком не задушить того, побрел вперед. Никита, ухватив страдальца за задние ноги, тоже ухнул в ледяную воду. Испуганный теленок даже не пытался вырваться от спасителей. Он покорно таращил глаза на толпу, словно и не его распяли на весу два человека. На берегу уже успели принести сухие тулупы и на ходу отбирали спасенного теленка, раздевали догола спасителей, натягивали на них сухую одежду и тулупы. Не забыли и о согревающем. Колываниха не поскупилась и притащила целый литр настойки на девясиле. Как она утверждала, после такого лекарства спасатели даже не кашлянут. На спасенного тоже накинули тулуп. Все же он не обычный телок, ведь у него вон какой хозяин, значит надо и его согреть.