– Парни, я тут договорился, что вы выступите на телевидении!
– О, круто!
– Только, пожалуйста, ведите там себя прилично! Это все благодаря Коляну, он сделал так, что вас позвали. Он работает приспешником доктора Зло на местном телеканале, и если вы накосячите, его выгонят, а панк-рок группы больше никогда не позовут. Парни, вы же будете в телеке! Да еще играть вживую. Вы знаете, какая редкость, когда на телевидении группы играют вживую? Осознавайте величие момента и собственную никчемность по сравнению с ним. В общем, ведите себя там, пожалуйста, обаятельно, мило и слегка испуганно, как обоссавшиеся котята.
Какая трагедия, они не позовут больше панк-рок! У меня, честно говоря, не хватает фантазии, что такого в наше время еще можно натворить в ток-шоу, чтобы шокировать кого-нибудь. Измазывать друг друга фекалиями, завернувшись в нацистский флаг, одновременно ставиться героином и призывать вступать в Аум Сенрике?.. И то пресыщенный современный зритель скажет: «О! Не знают уже, как им извернуться, педерасты проклятые, лишь бы в телеке покрасоваться, на прошлой неделе то же самое было в ток-шоу на Первом!» – и переключит канал. Не славы ради, а только для развития группы, естественно, Болотин соглашается, и мы идем на местное TV.
И вот мы в студии. Свет софитов, пара камер стоит по углам, еще пара летает где-то под потолком. Мы на сцене играем песню «Дерзость и молодость». Двойная бочка, темп под двести ударов в минуту. Принципиально решили, что сегодня никакого регги, хотят панк в телевизоре – получат панк, никаких соплей. Амфитеатром стоят ряды с креслами. В основном там сидит молодежь, студенты, пара теток, пара бабок. Лица у них вытянуты, они, вообще, не врубаются, что это. Несколько панков выбегают на небольшую площадку между сценой и первым рядом, и заводят там пого. Две девочки, которые выступали перед нами, играли что-то классическое на скрипках, бросают свои скрипки и присоединяются к ним, прыгают и скачут, улыбки до ушей. Похоже, что им реально весело. Это, конечно, всегда подбадривает. В креслах в первом ряду несколько ведущих, плюс гости программы – классические музыканты из местной консерватории, эстрадные певцы. Я, честно говоря, не могу понять, кто из них кто. Те, что постарше, осуждающе хлопают. Можно, оказывается, хлопать осуждающе. Один из ведущих, молодой парень, бьется в безумных конвульсиях, показывает козу, таращит глаза и играет на воображаемой гитаре. Видимо, он думает, что именно так и надо себя вести на концерте. Выглядит он, конечно, нелепо. Хотя, по большому счету, он не очень далеко ушел от истинного стиля пого, как я его понимаю. Он явно никогда в жизни не был на панк-концерте и, думаю, никогда не будет после. Скорее всего, он знает, что панк-рок – это что-то для придурков ПТУшников или подростков-фриков, но сейчас он чувствует себя свободно, трясется, будто схватился за провод под напряжением, улыбается, и это, пожалуй, хорошо. Панк-рок ему «чужд как искусство», но он пытается выжать по максимуму, не стесняется быть дебилом и выглядеть нелепо, пытается уловить хоть что-то, может немножко понять нас, такой подход мне нравится. Мы заканчиваем. Ведущие что-то натянуто шутят и заводят разговор с аудиторией, противопоставляя нас девочкам со скрипками. Подходят к какой-то бабке, я видел, как она зажимала уши, пока мы играли. Она, естественно, говорит, что скрипки – это музыка, а мы – мракобесие, которое, естественно, надо запретить, и, вообще, раньше песни были лучше, душевнее, а сейчас только «тыц-тыц» и повторяют по тысяче раз одно и то же, куда это годится. Ведущие провоцируют конфликт (они же профессионалы, в каждой передаче должен быть конфликт, интрига), хотя нам, в принципе, понравилось то, что играли девчонки, а они, в свою очередь, вроде бы с удовольствием скакали под нас. Конфликта нет, но у ведущих творческая задача – вызвать дискуссию, а может они действительно непоколебимо уверены, что мы несовместимы, как молоко с соленым огурцом.