вместо этого Кэйтлин.
Его глаза заблестели. Его бедра прижались к моей ладони, челюсти были сжаты, когда
он прорычал:
— Кэйтлин.
Я улыбнулась. Из-за моей улыбки он застонал. Его голова упала мне на плечо, а руки
сжимали мою задницу.
Он повторял:
— Кэйтлин, Кэйтлин, Кэйтлин... — Если честно, меня это завело. И вскоре я тяжело
дышала.
Он отпустил одну руку, вернувшись к моей груди, грубо схватив и сжав, при этом
кусая меня за плечо своими острыми зубами и продолжая толкаться в мою руку.
— О Господи, Кэйтлин. — Он уже почти не контролировал свои слова. Все его
мышцы напряглись. Его захват на моем теле был такой сильный, казалось, останутся синяки,
и я наконец поняла, что люди имели в виду говоря: «Развалился прямо в руках».
Потому что Мартин разваливался на части в моих руках. И да, одна часть его
разлилась у меня на груди. В основном, он разваливался на части везде, кроме моих рук. Я
ахнула, не готовая к такому, после чего рассмеялась своему удивлению.
Конечно, я видела порно и сам момент выстрела. Но сперма Мартина — ее казалось
намного больше чем то, что я видела в грязных фильмах.
Его дыхание было неровным, он повис на мне, его хватка ослабла, он перестал
дрожать и теперь тяжело дышал. Я гладила его по спине от лопаток до основания
позвоночника и обратно. Я почувствовала и услышала его удовлетворенный вздох. Я делала
это снова и снова, успокаивая его.
Он оставлял поцелуи на моем плече, пока его сердцебиение не успокоилось.
— Я не знаю, что делать, — внезапно сказала я, озвучивая свои мысли.
Он напрягся — совсем чуть-чуть — и отклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Ты не знаешь, что делать с чем?
— С тобой... — Я медлила, чувствуя себя неловко. Это было странно, я не возражала
сделать это, но мне противно было говорить об этом. Я прочистила горло, решившись, что я
не какая-то там простушка. Поэтому я смело сказала:
15
Накал Страстей
Пенни Рейд
— Я не думала, что твой эякулят так сильно выстрелит.
Он выгнул брови и улыбнулся мне удивленной, озорной улыбкой.
— Мой эякулят?
— Да. Словно пушечный взрыв со спермой и тут, и здесь очень много. Везде.
Мартин удивленно рассмеялся, смотря на меня так, словно я странная и удивительная.
Но потом он внезапно успокоился и спросил:
— Тебе... Тебе неприятно? — Он передвинулся, собираясь взять одну из мочалок,
сложенных на столе.
— Нет. Не особо. Немного прохладно.
Он уставился на меня. Я смотрела на него в ответ. Я не знала, что мне следовало
делать, стоило ли отпустить его пенис, потому что я все еще держала его в руке. Я