попыталась снова его погладить. Он вздрогнул, отскочил и тяжело сглотнул.
— Кэйтлин, нет, нет, не делай этого.
— Извини. Я не хотела... Просто я не знаю, что делать после... — Он выдохнул,
положив руки на бедра и опустив подбородок, но я успела заметить его улыбку. Тем
временем я сделала то, что сделал бы любой в этой ситуации. Я откинулась на стиральную
машину и рассматривала его, потому что Мартин Сандеки был обнаженным. Он был
полностью голый. Он безумно красивый. Я же не была идиоткой, чтобы не воспользоваться
таким моментом.
Я вздохнула, а затем закусила губу, потому что по-прежнему была возбуждена, а он
был голый. Отличный образ перед сном.
Он поднял голову на звук, его глаза с желанием двигались по моему телу. Должно
быть, он заметил, что я смотрела на него так же, потому что усмехнулся. Мартин не спеша
подошёл ко мне, схватил полотенце и вытер мои живот и грудь, уделяя им больше времени и
заботы, чем необходимо.
В какой-то момент его старательной помощи я начала чувствовать смущение — не
потому, что стыдилась своего тела — а потому что не привыкла быть под пристальным
вниманием. Не привыкла, чтобы на меня голую смотрели с желанием или вообще. Я всегда
была скромной, и поэтому, когда он швырнул грязное полотенце на пол, я двинулась, чтобы
прикрыть своё тело.
Мартин перехватил мои руки, накрыв своими, останавливая мои попытки.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь прикрыться.
— Почему?
16
Накал Страстей
Пенни Рейд
— Потому... — Я оглядела комнату, чувствуя себя неловко, затем честно ответила: —
Потому что не привыкла к такому: выставлять себя на обозрение.
Мартин отпустил мою руку, и я всё-таки завязала верх купальника, но затем он сунул
пальцы в чашечки моего бикини, массируя, лаская, овладевая, словно говоря, что его не
волновало, что я прикрылась. Он мог прикасаться к моему телу, как пожелал. Это смущало
меня, потому что приводило в восторг. Я чувствовала себя в его власти, и мне нравилось это.
Он нависал надо мной, изучал меня весь такой высокий, сильный, мощный... и голый.
— У тебя самая восхитительная грудь, — прошептал он, затем набросился на мои
губы, его язык спешил их попробовать.
— Да? Самая? — Я задыхалась.
Я чувствовала, что его ухмылка вернулась.
— Да. Самая.
— Восхитительная?
— И вкусная?
— Правда? У них есть вкус?
— Да. Вкус Кэйтлин, а сейчас еще и Мартина. Интересно, а каково все остальное на
вкус.
Мои глаза метнулись в сторону двери, за которой оглушительный шум от вечеринки