груди.
Моё дыхание стало прерывистым, и я подняла свой взгляд на него.
— Вот, — сказал он, ища глазами мои, когда он снова прикоснулся ко мне, и на этот
раз он потянул бретельки моего топа вниз, обнажая грудь. Другой рукой он провел вдоль
моего горла к плечу, а затем к ключице, щекоча меня. Я вздрогнула и вздохнула. — Вот оно.
У тебя есть это, и когда я так прикасаюсь к тебе, оно здесь.
44
Накал Страстей
Пенни Рейд
Я могла только смотреть на него в ответ. Я не хотела двигаться, хотя мы нарушили
правило Неприкосновенного вторника. Я попала в чистилище "Правило против желания". В
конечном счете, я решила не двигаться, и Неприкосновенный вторник мог помочь себе
спрыгнуть с обрыва.
Руками он скользнул по моему животу, бокам и бедрами. Костяшками пальцев под
водой он провел по моим ребрам, я напряглась, не обращая внимание на боль мышцах.
— Я понимаю, что ты не готова к тому, чтобы я трахнул твою сладкую киску
языком. Да. Я все понимаю. — Его слова, произнесенные шепотом, посылали чистое горячее
желание сквозь меня. Такое чувство, что я могла развалиться на части.
Он продолжил, пока его пальцы двигались вперед-назад, приближаясь к моему
центру.
— Если ты поможешь мне размягчить мои мозоли, я помогу тебе с твоими.
Я ошарашенно сглотнула.
— Чем же?
— Быть страстной.
Я покачала головой, чувствуя головокружение от отказа, сорвавшегося с моих губ.
— Я не так устроена.
— С того места, где я сижу, все так. — Мартин проворчал это, наклонившись, чтобы
быстро поцеловать меня, оставляя дорожку поцелуев от моей шеи к челюсти, кусая меня за
ухо, прошептав: — Ты такая. Ты просто... отключила это, спрятала по какой-то причине.
— Почему тебя это вообще волнует?
— Потому что, Кэйтлин, и я не знаю, сколько ты еще собираешься заставлять меня
говорить это, Я хочу заботиться о тебе. Я хочу тебя.
— Но почему...
— Почему люди заботятся друг о друге? Что такое влечение? Я не могу
предоставить тебе список причин, почему я реагирую так на тебя. Это не уравнение. Ты
единственная, о ком я могу думать. Только ты. Все просто.
— Тебе нужно переосмыслить список, потому что, а вдруг я просто... не
сексуальная? — Я чувствовала себя неуверенной и чувствительной. Горячие, пенящиеся
бисеринки воды лизали мою грудь и спину. После этих слов я затаила дыхание.
Он отклонился назад, удерживая взгляд на мне, прежде чем сказать:
— Это не о сексе, Паркер. Но для протокола, ты охренеть как сексуальна. Я говорю о
страсти. Желании чего-либо. Любви. Я страстный в гребле, я увлечен знанием того, как все