– Плохой же из тебя вуайер, коли ты даже не сказал, что я надела твою любимую вещь.
Райан глянул под ноги:
– Туфли на шпильках?
Я помотала головой.
Он распахнул глаза, сверкнувшие надеждой, как будто я объявила ему, что Санта-Клаус существует. Рука порхнула к моему бедру в поисках подтверждения, а когда он нашарил кромку нейлонового чулка, из горла вырвался утробный стон.
Я нежно куснула его за мочку уха:
– Сыграл бы ты лучше со мной в злого доктора.
Для него это было уже чересчур.
– Я трахну тебя в этих туфлях. И в этих чулках. Когда вернемся домой, ты их не снимешь.
Оглядевшись, мы увидели, что праздник в самом разгаре. Райан схватил меня за руку и стремительно поволок сквозь толпу. На пути к цели его ничто не могло остановить.
Мои веки блаженно отяжелели, и я с трудом воспринимала очередной пышный гостиничный номер, едва освещенный настольной лампой. Последние одиннадцать дней слились в единую мешанину из торопливых переездов, изысканных яств, назойливых папарацци, лимузинов, слепящих фотовспышек и орущих фанатов, от которой меня укачало.
Тяжело дыша, словно после напряженного физического труда, Райан нежно целовал основание моей шеи. Легкие у меня болели, готовые лопнуть от множества мелких вздохов.
Мускулистая спина Райана выгнулась, позволяя свежему воздуху проникнуть между нашими разгоряченными телами и хоть немного их остудить. Прижав мои руки к постели, он продолжал вращать тазом, одновременно не прекращая толчков, пронизывавших все мое существо. Он поднял голову, царапнув по щеке щетиной, и встретился со мной взглядом.
– Добро пожаловать в Париж, – тихо произнес он и провел языком по моей шее, пробуя ее на вкус, прежде чем снова слиться со мной в поцелуе.
Наш самолет, взлетевший в Хитроу, приземлился лишь два с половиной часа назад, а из аэропорта мы поехали прямиком в этот великолепный отель, так что увидеть Париж я еще не успела. После нескольких часов разнузданного флирта на борту единственное, что нам было необходимо, – это немедленно раздеться и предаться любви на здешних девственных простынях.
Я знала, что он глубоко гордится способностью довести меня до полного изнеможения и с ответом на его мелкие дразнилки следовало повременить. Подушки полетели на пол, простыни пришли в беспорядок, а я продолжала содрогаться от мощных отзвуков всепоглощающего оргазма.
Губы мои на миг освободились, и я воспользовалась этим, чтобы выдохнуть единственное известное мне французское слово:
– Oui.
Даже сей малый звук был для меня великим подвигом.
Райан смотрел задумчиво и пытливо, безмолвно высказывая мне все, что не могло быть выражено словами. Желание съесть его целиком затопило меня, и я сомкнула зубы на мощном бицепсе, после чего за волосы притянула к себе голову, чтобы всосать мочку уха. Райан издал стон наслаждения и вновь приковался к моим губам.