А тем временем стрелки настенных часов неуклонно приближались к полудню. Зазвонил телефон. Саша поднял трубку:
- Макарыч, тебя из профкома. Поговоришь?
Но Тычков только что-то бессвязно мычал и, сидя на крутящемся белом табурете, судорожно хватал рукой воздух. Жест был Никалаю знаком. Он поднял с пола не опорожненную с пятницы склянку со спиртом и, налив в мерный стаканчик пятьдесят граммов, подал его шефу. Тот выпил залпом, но, вопреки ожиданиям, в себя не пришел. Саша оправдывался в телефонную трубку:
- Да ничего у нас не происходит!... Биологов очередь, пусть они и выносят... Не может он подойти, неважно себя чувствует... Не знаю... Может быть, сами ведь знаете... Ну я, Чудов еще...
Наконец, трубка упала на рычаг. Саша стоял, опустив плечи и боясь взглянуть на шефа. Но Николай ждал от него разъяснений. Макарыч опустил голову и смотрел немигающим, полным страха взглядом на шкаф, где я снова занял отведенное мне место.
- Макарыч, очнись! - позвал Саша. - Макарыч! Сейчас из профкома придут, звонили...
Но Тычкову, похоже, было на профком глубоко и барабанно. Или он ничего не слышал. Напугался, бедолага...
Через полчаса в лаборатории собрался весь институт. Завлаб в себя так и не пришел. Что делать? Вызвали скорую. Эх, Леша! Не думал я тогда, что так все пойдет. И не задумывался, чем подобная шалость обернется для нас с Николаем в будущем.
Когда Тычкова уводили под руку двое здоровых мужиков в белых халатах, повисла под потолком звенящая тишина. Мне б тогда сказать пару слов, все, может, и иначе обернулось бы. Но я молчал. Из мести гадской и из-за обиды проклятой. Макарыч санитарам не сопротивлялся, лишь бормотал себе под нос единственную фразу: "Вы колбасу говорящую видели, а? Каково? Докатились..."
- Докатился, - словно эхом отозвался седенький доктор из скорой, - докатился до белой горячечки ваш коллега. Ничего, товарищи, не волнуйтесь, месяцок побудет у нас, выпишем. Не узнаете! И не таким экземплярчикам головку на место ставили. Этот еще ничего... На Деда Мороза похож... Семья-то в курсе?
Никто доктору не ответил. Он и ушел тихонечко.
Такая вот, Леша, трагедия приключилась. Уж больно мне за ребят обидно было. Ведь видел же я, что завлаб - порядочная свинья. Сердцем чувствовал, что поделом он получил! А все равно осадок нехороший на душе остался...
Через час приказом по институту и.о. заведующего лабораторией был назначен Николай Чудов. Но и ему новая должность и четвертак к получке радости, похоже, не принесли. Со мной он три дня не разговаривал. И Саша шкафчик, где я лежал, стороной обходил. А что я? Я молчал. Понимал все...