(Виссарион Белинский. «Взгляд на русскую литературу 1847 года»).
28. Впрочем, вру, увлекся, исправляюсь. Я не совсем согласен с Белинским (и с самим собой, в тот момент, когда я «полностью» согласился с Белинским) и несогласие это достаточно существенное, чтобы не считать его чисто формальным. В отношении различия между «показывает» и «доказывает» рассуждение Белинского безупречно (разве что слово «объясняет» в отношении философии уместнее слишком «математического» слова «доказывает»), но само различие между «показывает» и «доказывает» слишком велико, чтобы утверждать принципиальную «одну-и-тожесть» речи писателя и речи философа. Да и всякий читатель слишком хорошо понимает насколько все-таки философские книги отличаются от художественных, так что есть и такие читатели, которые, любя художественную литературу, на дух не переносят философии, и наоборот. Отношение же самих писателей к философии и философов к литературе — отдельная интереснейшая тема, которую, правда, уместно будет разобрать в отдельном же рассуждении.
29. Главное отличие литературного «показывает» от философского «объясняет» состоит в том, что в философии факты играют подчиненную роль — в значительной степени они вообще остаются скрытыми от глаз читателя. Философ прибегает к фактам (если он вообще это делает), только чтобы подтвердить то или иное сформулированное общее положение. В литературе не так. Именно в силу того, что литература «показывает» реальность, она показывает в первую очередь фактичность реальности. В литературе доминирует именно фактичность, но фактичность эта особенная — выдуманная, центрированная по сущностным фактам, которые и выполняют роль обобщающих тезисов. Писатель пишет выдуманными фактами, философ — обобщениями фактов реальных. Отсюда есть разница между понятиями «Правда жизни» и «Истина», хотя я и употребляю их в данном тексте преимущественно синонимично. Но Правда жизни, это именно такая Истина, которая выводится из данной писателем вымышленной фактичности (факты, ранее непосредственно определяющие истинность (в реальности), теперь, превратившись в фактичность, определяют Истину опосредованно); Истина же (философская) словно бы возвышается над реальными фактами, которые и остаются где-то там, далеко внизу [6]. Итак, Правда жизни — эта Истина, опосредованно дающаяся в связи с непосредственно видимой нами фактичностью.
30. Остается еще правда, вопрос: насколько выдуманными являются сами сущностные факты? Ведь я сказал, что они берутся из реальности, а затем писатель выстраивает вокруг них реальность выдуманную. Но в случае Раскольникова за сущностный факт я выдал его мысль-вопрос: «тварь я дрожащая или право имею?», а ведь это тоже выдуманный факт. Мы не можем утверждать положительно, что кому-то в реальности пришла в голову именно такая мысль. Пожалуй, именно здесь и начинает полноценную работу фантазия автора — реальность поставляет только факты, близкие к сущностным, но сам сущностный факт еще надо соорудить, то есть, говоря по-другому — выдумать. Сущностный факт — это единичная, и при этом просеянная и спресованная реальная (полу-)фактичность. В этом факте воедино сплетены и реальность, и выдумка. Далее же, вокруг этого реально-выдуманного факта и начинает выстраиваться новая выдуманная фактичность, которую еще можно назвать выдуманно-реальной.