5. Поздравляю Вас, мы лихо разобрались с понятием реальности, которое доставляло и доставляет (надо ли прибавлять — «и будет доставлять» — прибавлю) столько беспокойства стольким мыслителям. Но меня-то, как вы помните, беспокоит другой вопрос — что такое книжная реальность? Вот, я смотрю на книжную полку, которая находится прямо передо мной. Эта полка реальна, стоящие на ней книги тоже реальны, и вот, я беру первую попавшуюся мне в руки книгу — это «Критика практического разума» Канта… нет, возьму какую-нибудь другую книгу… вот, я беру в руки «Макулатуру» Буковски, — нет, опять не то… наконец, я беру «Властелина колец» Толкиена (нормально), открываю, и… в каком же мире я оказываюсь? В каком мире все мы оказываемся, открывая те книги, которые относят к художественной литературе? Открывая Толкиена, например, мы оказываемся в Среднеземье, которое вроде бы совсем нереально. Но, если бы я открыл, скажем, «Госпожу Бовари» — там вроде бы все нарочито реально (вполне реальная Франция и вполне реальные французы). Или не совсем? А если я открою «Дон Кихота» — то насколько реальной мы можем посчитать всю эту реальность сумасбродств рыцаря печального образа? Насколько реальна та Испания, по которой он странствует, и насколько реален он сам? Насколько вообще реалистическая литература реальнее литературы сказочной и правомерна ли в принципе такая постановка вопроса?
6. Впрочем, я рановато взялся непосредственно за книги, то есть за художественный рассказ о реальности. Я пропустил одну важнейшую — переходную от реальности к книгам — стадию. Есть реальность, а есть рассказ о реальности; есть реальность, а есть реальность слов. Это новая реальность не является еще художественной — мы облекаем реальность в слова просто для того, чтобы зафиксировать ее. Будем же для начала отталкиваться от рассказа о реальности, как он рассказывается в реальности (понятийное уточнение — в дальнейшем я и буду называть этот рассказ «рассказом о реальности» в противовес «художественному рассказу»). Как оценить этот рассказ? Если рассказ соответствует тому, что происходило на самом деле, мы называем такой рассказ истинным или правдивым. Если не соответствует — ложным, или враньем. Способ проверки истинности-ложности рассказа — обращение к реальности или опытная проверка. Допустим, кто-то говорит, что забил во вчерашней игре пять голов, а мы связались с одним из участников игры, и оказывается, что наш рассказчик запорол пять стопроцентных моментов. Что мы скажем? — конечно, мы скажем, что рассказчик нам соврал. Этот уровень оценки является фактическим, потому что реальность, как мы помним, и базируется на уровне фактов. Также эта оценка является