Первым припёрся на
праздник к писателю Мишаня Елеазаров,
писатель-"фачист", на руку не чист.
Он появился на крыльце виновника
торжества ни свет, ни заря. Сорокин вышел
в халате, накинутом на голое тело.
- Здравствуй, Мишаня!
Проходи, коли припёрся. Рано чего так?
Говорил же - в три собираемся. А на часах
ещё только по от первого, блядь! Я только
проснулся - хотел утренний душ принять.
А Жорж мне и говорит: "тут опять этот
патлатый мордастый верзила порог
обивает". Видишь, сам лично тебя
встречаю Первому гостю - скидка. Разрешаю
тебе выжрать больше всех бухла.
- Да я вообще-то к тебе,
Владим Георгия, по делу...
- Чего? Какие ещё дела?
У меня сегодня д-д-днюха, блядь... Юбилей,
ёб твою мать!
- А ну да... - опомнился
Мишаня и уложил пятерней свои чёрные
лохматые космы, - Извини, запамятовал.
С днюхой тебя, друже. Счастья, здоровья,
мира и желаю тебе, чтоб ты ещё выдал нам
какой-нибудь заебатый шедевр.
- Напишешь с вами,
пожалуй, шедевр. Кислород перекрыли,
свободу слова отняли, рты всем заткнули.
Гайки закрутили так, что мама не горюй!
Ватники грёбаные. И ты с ними... Оправдываешь
путиноидов.
- Да я то что? Я - дилетант
в политике. Моё слово маленькое и
неслышное. Так пару раз вякнул на эхе
москвы - и прицепилось. "ФАЧИСТ,
ФАЧИСТ... НА руку нечист! Тьфу, у нас народ
безмозглый - что услышит краем уха, а то
и верит.
- Насчёт народа
согласен. Безмозглое говно. И элита вся
вконец испаскудилась. Никакой аристократии
духа... что там! Увидишь, какие сливки
общества у меня часа через два соберутся.
Ужаснёшься.
- А зачем эти "сливки"
тогда у себя собираешь?
- Это не "сливки
общества - это помои. Но без них было бы
ещё тоскливее. Унылое говно вокруг...
так хоть поугорать над ними можно.
Компромата на снимаю, нафотографирую
- на сто лет вперёд будут самим себе
удивляться... и ужасаться!
- Да уж, Владимир
Георгич, и не говорите. Я-то здесь буду
сидеть тише воды, ниже травы. Только в
литературные негры, прошу, возьмите. Я
готов на вас работать. Готов для вас
писать и день, и ночь. Даже если вы платить
мало будете - все равно буду писать и
вам отдавать. Прошу вас, трудоустройте
меня. Не дайте пропасть таланту.
- На хуя, Мишаня? У тебя
совсем херовые дела? Что ты так меня
умоляешь?
- Да, прежние издательства
от меня отвернулись. Всякие маргинальные
конторки теперь нос воротят и на пушечный
высьрел не подпускают. Твердят, что
"поцреотов-ватников" не издаём. А
цивильные издательства типа "Яузы"
и "Эксмо", как не принимали, так до
сих пор и не принимают мои писаки по
старой памяти. Всё думают обо мне, как
о Недостойном внимания эксцентричном
субъекте. Меж двух огней оказался зажат.
В подвешенном состоянии завис. Ситуация,
как пел Высоцкий "туда не пропускают
и сюда не принимают". И всё оттого,
что по внешнему виду судят обо мне.