- И чем ты им не
показался? Дородный молодой мужик.
- да вот, прикид мой
им как кость в горле. Если я хожу в берцах,
кожанке и с хайром - значит, неформал,
"фачист", ещё хуй знает кто. Кто
угодно, только не серьёзный писатель.
- А почему ты тогда
решил обратиться ко мне? Думаешь, я тебя
выручу? Я ж либераст и белая ворона,
пугало для всех красно-коричневых, -
рассмеялся, чуть заикаясь хозяин
апартаментов.
А ты же, Гелррч, всегда
был моим кумиром. Я на тебя равнялся, я
тебе подражал... Вот я сегодня, в этот
праздничный для всех нас день, и решил
предложить тебе, Владимир Георгия, свои
услуги.
- Твои, Мишаня, услуги
меня не интересуют. После твоего
библиотекаря я тебе, блядь, не доверяю.
Плеваться хотелось, когда прочитал. Так
что иди, щенок, учись. Пока ты ещё не
достиг такого уровня, чтоб на меня
вкалывать. Иди к Донцовой или Улицкой
- может, ты им пригодишься. Они и заплатят
хорошо. Пощедрее, чем я. Иди, Мишаня, к
ним - для Донцовой будешь строчить.
Елеазаров ничего не
ответил, лишь гневно сжал свои.по- девичьи
пухлые губы. Елеазар постоял с минутку
молчаливо, пристально вглядываясь в
благообразное лицо "интеллигента"
Сорокина. Глаза Мишани округлились и
вылупились из орбит, став еще больше в
диаметре. Создавалось впечатление, как
будто Елеазар страдал базедовой болезнью.
Мишаня смотрел на своего учителя очень
удивленным и недоумевающим взглядом.
Сам Сорока положил
себе на блюдце продолговатый кусок
бурого кала, внутри которого шевелились
гельминты. Это считалось большим
деликатесом. Сорокин взял в руки японские
палочки и начал, словно пинцетом,
доставать из коричневого батончика по
одному глисту. Кончиками палочек гурман
подцеплял извивающихся паразитов, чуть
придавливал, чтобы из них вытек сок, и
отправлял в рот, медленно разжевывая
личинки. Владимир Георгиевич смаковал
и нахваливал свои гастрономические
изыски.
- Цимес. Говно с
начинкой. Это мое излюбленное блюдо, -
после того, как все глисты были вытащены
и съедены, Сорокин приступил к разделыванию
ошметка на части. Для этого он взял нож,
ломтик хлеба. Затем тщательно размазал
фекалии по поверхности ломтика, толстым
слоем намазывая говно на хлеб. Словно
это не говно было, а шоколадное сливочное
масло.
Сорокин с аппетитом
накинулся на бутерброды.
- Теперь пришло время
пить пиво.
Сорока попросил слугу,
чтобы тот пригнал пару лошадей и пять
коров. Коровы были дрессированные. Как
только Сорока дал им команду ссать,
выстрелив из сигнального нагана, бурёнки
пустили мощную струю. Слуги забегали с
ведрами и бидонами, подставляя тару под
тёплый напор. Десять вёдер отборного
тёмного пива были наполнены. После этого
лакеи стали разливать всё по кружкам и
стаканам. Елизарову досталась высокая
трёхлитровая портера. Но он не сделал
и глотка. Он пришел к Сороке по делу -
предложить свои услуги. И выжидал,
затаившись, как тень.