Оргия у Георгича (Ломов) - страница 24

- Я бы вас попросил еще кое-о чем. Но поскольку вы девушка, я не решаюсь. Боюсь вас смущать. Поэтому давайте оставим все, как есть.

Я принял из ее рук теплую бутылку. Дома я перелил содержимое бутылки в баночку из-под майонеза, наклеил на нее этикетку, на которой написал "Людмила Ж. 29.08.1998" и поставил в шкаф. Вот храню ее до сих пор. Моча еще не выдохлась. Как хороший коньяк. Иногда я делаю коктейли, смешивая мочу одного человека с другой. Или мочу одного животного с мочою другого. Можно мочу с калом смешать - такое тоже иногда позволяю. Но это в основном чисто для себя. В основном гости и друзья любят пить мочу без ппосторлнних добавок. Разве что водочки или спирта туда добавить просят. Чтоб по шарам накатило.

" Я собираю урину всех млекопитающих животных. Так началась моя "золотая коллекция". Начало было положено. Это анализы мочи и кала, которые я коллекционирую. Я скупал в свое время их даже у больничных лабораторий. Иногда я заказываю высококачественную ссанину через знакомого уролога. Он заведует лабораторией анализов.

По цене хорошего немецкого пива за каждый литр. По цене хорошего швейцарского шоколада за каждый килограмм. Но сейчас с этим стало строго - не так-то просто договориться с врачами. Сегодня я готов пожертвовать даже своей коллекцией и накрыть малину, поставить на стол в честь своего юбилея несколько десятков литров ссак. Из разных источников. Остается рассчитывать на дружбу и взаимопонимание, переходящее во взаимопроникновение".

"СЕГОДНЯ будет жарко!" - подумал Сорока и поставил баночку обратно на полку.

------*****----++++

"Головка шестая. "Воспоминание о самом первом моменте".

Мне тогда было всего 13 лет, когда я впервые узнал, что такое оргазм. Это произошло на железнодорожной платформе. В Быково. Я ехал с олимпиады по математике, в которой мне довелось участвовать. В моем вагоне стояла странная толстая тетка, от нее противно хвоняло потом. Она была коротко стриженой, почти под ноль. Выглядела как зэчка или как прошедшая через рентгеновское облучение больная онкологией пациентка. Я думаю, что она представляла собой просто обычную шизофреничку. Но тогда эта особа оказала на меня неизгладимое вречатление. На ней висел просторный, как простыня, белый сарафан с цветочками. А под нтм плчему-то виднелись потертые тренировочные штаны вместо чулок. Она все время что-то блрмлтала про себя, кажется, она материлась. Ненормальная женщина проявляла недовольство и сильно возмущалась. Она кричала и корчила без того свою жирную неприятную физиономию. Что-то в ее лице было порлсячье. Это даже лицом не назовешь. В лучшем случае морда, красная, вспотевшая, разьяренная. Она с такой яростью произносила слова и фразы, что с ее толстых губ отлетали брызги. Народ оглядывался с опаской. Кто постарше - те делали замечание. Кто-то грозился вызвать милицию, чтобы усмирить буйную неадекватную пассажирку. Когда я подъезжал к Домодедово, я увидел, что эта бемноватая баба пробирается так же к выходу, как и большинство людей. При этом она нагло отталкивает пассажиров и стремится выйти из электрички первой. Я сразу почувствовал что-то неладное. Какой-то подвох должен произойти. Сердце мое заколотилось сильнее. Это было в час пик, начало рабочего дня. Июньское жаркое утро. Народу в электричке ехало много, и когда приехали в Домодедово, сотни людей высыпали из вагонов и направились к арке подземного перехода, чтобы выйти в город. Женщина эта спрыгнув с подножки вагона, пройдя несколько шагов, внезапно остановилась и загородила пешеходам проход, перекрыв своим крупным массивным телом арку с дверями на выход. И тут случилось самое незабываемое. Я до сих пор вспоминаю этот случай с содроганием. Она резким движением одной руки схватила подол своего платья и задрала его так, что накрыла своим сарафаном голову. Другой рукой она так же быстро спустила свои треники, под которыми абсолютно ничего не было. Она встала раком посреди платформы на глазах у изумленной толпы. Люди ехали на работу, школьники ехали учиться в школу. Это было ужасное бесстыдство! Я запомнил ее круглую жопу в два обхвата. Целлюлитные ляжки за колыхались как холодец. Ягодицы расходились в разные стороны. Промежность была дико небритой, и оттуда топорщилась пучками волосня, напоминая козлиную бороду - хоть расческой расчесывай. Через мгновение эту бесстыжую бабу словно прорвало - она начала справлять малую хнужду прямо у всех ошарашенных пассажиров на глазах. Некоторые останавливались. Кто-то ржал, кто-то возмущался. Но большинство убегали, зажмурившись или закрывая глаза руками. Я остановился как вкопанный. Словно меня околдовала эта вульгарная тварь. Я не мог сдвинуться с места. Я смотрел в ее расселину. Я постигал бездну небытия. Оттуда потекла толстой зодотистой струей моча. Она была цвета разбавленного черного чая или темного пива. Так мне, пл крайней мере, казалось. Струя с брызгами ударила по асфальту. Кого-то из случайных людей даже обгрызгало. Женщина безумно орала матом, непонятно на кого. Может быть, на всех, кто ее наблюдал в данный момент: "суки, блядь, еб вашу мать, блядь, пидорасы ебаные, гондоны штопаные, хуесосы, ебанаты". Я почувствовал томное фантастическое ощущение у себя в паху. Я почувствовал волшебное притяжение. Напряглось у меня между ног так, что я не мог больше пошевелиьбмя. Меня словно парализовало. Кто-то из взрослых пытался оттащиь меня. Кто-то даже закрывал мне глаза. Я оттолкнул руки человека, который хотел, чтобы я не видел этого. Женщина ссала очень долго. Казалось, что она писала целый день. Под ее ногами образовалась огромная лужа. Метра три диаметром. Она стояла как ни в чем не бывало в своей ссанине и продолжал мочиться. Такое ощущение, как будто она выпила накануне литров пять пива и ни разу не ходила в туалет. Я подумал, что это ею было задумано специально. Спланировано. Своеобразный жест отчаяния.Жесть. То, что дальше произошло, поразило меня еще больше. Это отложилось в моей голове на всю оставшуюся жизнь. Я даже на том свете буду помнить. Как это ни странно, но женщину ту почему-то никто не задел. Ее никто не толкнул, не сдвинул с места, и она продолжила свое неблаговидное, нечестивое поведение. Закончив писать, когда вся моча уже была истрачена, она принялась... срать! Она стала испражняться как ни в чем не бывало. Будто она стояла не посреди зассатой ею же станции, а у себя дома, за запертой дверью туалета. Она делала это, никого не стесняясь. Это была свобода в высшей степени, в первозданной своей форме. Свобода такая, какую ее задумывал бог, но которую у человека отняли его же собратья и соплеменники с тех пор, как появилась одежда и хорошие манеры с правилами поведения. Этикет и этика породили не свободу, - я понял тогда. И в тот момент, когда женщина высрала первый кусок говна, и он шлепнулся в лужу ссак, я испытал свой первый оргазм. Самый сильный и самый яркий. Падающий котях напоминал бомбу, которую сбразсывпют немецкие бомбардировщики на много страдал он уж землю. Я кончил и чуть не упал в обморок от сказочного удовольствия. Штаны мои намлкли от семяизвержения и стали сырыми. После того, как женщина высрала из себя вторую какашку, еще больше предыдущей, мне стало очень страшно. У меня чуть не разорвалось сердце от пережитых потрясений. Я был взволнован так, что у меня еще несколько часов после увиденного тряслись руки. Я закричал и побежал прочь от этой платформы. Я спрыгнул и побежал по путям, куда глаза глядели. Несколько нлчей я не мог заснуть после этого. Мне снилась эта женщина, котлрая после того дня исчезла навсегда.Во сне я видел, как она срет. Она испражняетс я в моей голове до сих пор. И именно ей я обязан своим тволрчеством. С высоты прожитых лет, оглядываясь с гордостью назад, я вынужден признать, что эта бабища была моей музой, вдохновтвшей меня на долгие десятилетия.