– Я не помню, – признался Оливер.
– Мы тогда были совсем маленькими, – добавила Оливия.
– Ах, это ведь было так давно, – покачала головой ректор. – Как быстро летит время… Вас забрали к себе родственники?
– Нет, – вздохнул Оливер. – О нас все забыли и бросили в Лавинии.
– Нас взяли к себе приютские нянечки, – съязвила Оливия. – А о родственниках мы никогда не слышали. Предполагаю, никто не хотел себе обузы в виде лишних ртов.
– Я слышала, в Лавинии весьма скверно обстоят дела с учебой. – Флориана остановилась возле двери из красного дерева, с позолоченной ручкой и статуями горгулий по обеим сторонам.
– Там плохо со всем, – проворчала Оливия, изумляясь вопросам Болье.
«Нас бросили одних в незнакомом городе, а ее интересует учеба?» – Она едва не задохнулась от возмущения.
Оливер, напротив, и бровью не повел. Казалось, он понимал Флориану Болье буквально с полуслова и был готов говорить с ней часами.
«Он разве что в рот ей не заглядывает, – разозлилась Оливия на брата. – Врезать бы ему».
– Мы учимся в приютской школе, – жаловался между тем Оливер. – Не представляете, насколько там халатно относятся к своим обязанностям. Если бы не дополнительные занятия, я бы и половины своих знаний не получил.
Оливия закатила глаза и, махнув рукой, решила не вмешиваться в разговор.
– Сочувствую вам, – вздохнула Флориана, возясь с замком. – Без знаний сегодня никуда.
– Полностью с вами согласен, – поддакнул Оливер.
Оливия, вполуха слушая болтовню сахарной Болье с братом, огляделась. Кабинет ректора представлял собой просторную комнату с большим окном и старинным камином. На полу лежал мягкий ковер, на стенах висели портреты неизвестных Оливии людей. Из мебели в комнате был стол, заваленный бумагами, несколько стульев, книжный шкаф, диван и два кресла.
– Значит, вы живете в приюте, – скорее констатируя факт, нежели задавая вопрос, произнесла Флориана, присаживаясь за стол. – Я правильно поняла?
– Да, – кивнул Оливер, опускаясь в одно из кресел.
Оливия пристроилась во втором, усиленно размышляя, под каким предлогом побыстрей убраться отсюда.
– А почему не все любят наших родителей? – спросила она.
– Ой, душечка, да перестань, – отмахнулась Флориана, наливая молоко из маленького кувшинчика в маленькие чашки. – Вы о Фердинанде? Ты видела, сколько ему лет?
– А библиотекарша? – нахмурилась Оливия. – Она выгнала нас, едва узнав, кто наши папа и мама.
– Ты о миссис Дженкинс? Что с нее взять? Ей всегда было трудно общаться со студентами. – Она повернулась к Оливеру. – Сладкий мой, а ты не думал поступить в наш университет?