— А после часа, сколько раз она тебе звонила?
— После часа не было звонков. А что?
— Я приехала домой около часа, вот что. Она, как минимум разок себя ласкала.
— Что, правда? — я посмотрел на Аленку.
— Да, — опустив голову, ответила она, но раскаянья в ее голосе не было. К тому же я заметил озорные огоньки, блеснувшие в ее глазах.
— А почему? — изобразил я напускную строгость.
— Если бы я все разы спрашивалась, то ты бы решил, что я какая то озабоченная. А мне очень понравилось утром, и вот...А вообще, мама тоже провинилась!
— А я то в чем? — с неподдельным удивлением воскликнула сестра.
— А в том, что ты без моего разрешения зашла ко мне в комнату, хотя сказала, что можно заходить, только если я разрешу!
— Ну, я просто забыла, — смутилась Наташа.
— А это не важно, провинилась же.
— Выходит так, — согласилась сестра.
— Тогда тебя тоже Володя должен наказать, меня за сегодня, а тебя за это, — Аленка переводила взгляд с Наташи на меня. В глазах у нее плясали чертенята.
— Так, — протянул я, ситуация меня забавляла.
— Ладно, пусть так и будет, — как будто на что то решившись, сказала Наташа и повернулась ко мне.
— Какое наказание ты мне придумаешь? Только учти, что Аленка заслужила более строгое. Она повторно нарушила.
— А я и не отказываюсь, назначай Володя!
— Мне надо подумать. Вечером скажу обоим, — я взял перерыв.
— А можно мне к подружке, мы договорились сегодня? — Аленка обращалась к матери.
— Конечно, иди, разрешила та, — трусики оденешь?
— Обязательно, не переживай, мы позавчера обо всем договорились, — чмокнув Наташу в щечку, она посмотрела на меня.
— Во сколько мне быть? В семь, пол восьмого нормально?
— Да, конечно, — ответил я.
Она убежала в ванную. Я заканчивал обед. Наташа улыбаясь, молча, пила чай. Через несколько минут, в дверях появилась одетая племянница.
— Всем пока!
В одежде она смотрелась как-то не привычно.
— Пока! — прощались мы. Хлопнула входная дверь.
— Так какое наказание ты придумаешь мне, о, грозный повелитель двух несчастных женщин? Может мне скинуть эту тонкую блузочку и шортики, и тоже, лезть под стол?
— Нет, для бедной и несчастной женщины, которая возбуждается, а возможно и кончает, глядя на голую девочку, я придумаю что-то другое.
— Бедная и несчастная женщина возбуждается и кончает, глядя не просто на голую девочку. А на голую дочку, которую большой взрослый дядя заставил совершать развратные действия в своем присутствии. Причем, сам пришел в такое возбуждение, что на нем чуть не порвались шорты. Может быть, большой дядя хочет, чтобы бедная и несчастная женщина помогла ему сохранить его одежду в целости?