Что
ж, особенность функционирования психики
заключается в том, что при подавлении
ответного влияния бессознательного
последнее утрачивает свое регулирующее
влияние. Тогда оно начинает оказывать
ускоряющее и интенсифицирующее влияние
на происходящие в сознании процессы.
Ответное влияние словно утратило свою
регулирующую функцию, а вместе с ней и
свою энергию, в результате чего
складываются условия, при которых не
только не существует никакого мешающего
противодействия, но и его энергия,
похоже, вливается в энергию направленного
процесса. Это, естественно, прежде всего
облегчает осуществление сознанием
своих намерений, но поскольку эти
намерения ничто не сдерживает, они
вполне могут реализовываться за счет
всего остального. Например, когда
кто-нибудь делает довольно смелое
утверждение и подавляет противодействие,
а именно вполне обоснованные сомнения,
он может себе во вред настаивать на
своей точке зрения.
Легкость,
с которой может быть "отключено"
ответное влияние, пропорциональна
уровню разобщенности психе и ведет к
утрате инстинкта. Это характерная и
обязательная черта цивилизованного
человека, поскольку инстинкты, не
утратившие своей первоначальной силы,
могут сделать адаптацию к обществу
практически невозможной. Речь идет
не о полной атрофии инстинкта, а, в
большинстве случаев, всего лишь о стойких
последствиях образования, которое ни
за что не пустило бы такие глубокие
корни, если бы не приносило индивиду
пользу.
Помимо
случаев, с которыми мы сталкиваемся в
повседневной жизни, хороший пример
подавления регулирующего воздействия
бессознательного можно найти в книге
Ницше "Так говорил Заратустра".
Открытие "сверхчеловека" и
"последнего человека" выражает
регулирующее влияние, потому что
"сверхчеловек" хочет стащить
Заратустру назад, в коллективную сферу
усредненных человеческих существ, каким
он всегда и был, а "последний человек",
в общем-то, является персонификацией
противодействия. Но ревущий лев
нравственных убеждений Заратустры
загоняет все это влияние, и прежде всего
чувство жалости, назад, в пещеру
бессознательного. Таким образом,
регулирующее влияние подавляется, но
тайное противодействие бессознательного
не прекращается, явным доказательством
чего служит дальнейшее творчество
Ницше. Сначала он ищет противника в
Вагнере, которому он не может простить
его "Парсифаля", но вскоре его гнев
обрушивается против христианства и, в
особенности, против святого Павла,
который, в определенном смысле, испытал
те же превратности судьбы, что и
Ницше. Хорошо известно, что психоз Ницше
поначалу породил отождествление с
"Распятым Христом", а потом - с
расчлененным Дионисом. С этой катастрофой
противодействие наконец-то прорвалось
на поверхность.