Женская голова немедленно снялась и легко, словно летучая мышь, метнулась в сторону дома. Вернулась она очень быстро и еще издали истошно закричала:
– Монаха нет в доме! Он ушел! Но он куда-то запрятал тело арудзи, и я его не нашла!
Кувайрё хорошо видел в лунном свете, как лицо арудзи исказила чудовищная гримаса: глаза вылезли на лоб, волосы встали дыбом. Голова жутко заскрежетала зубами, глаза налились кровью, и демон яростно вскричал:
– Проклятый монах! Моё тело нельзя трогать! Я же не смогу вернуться! Что мне – умирать теперь?! Ну, погоди, я доберусь до него! Разорву в клочки! Сожру с потрохами! Эй, смотрите, да вон же он! За деревом прячется! Хватайте!
Головы разом развернулись и вслед за предводителем бросились на Кувайрё. Однако монах уже приготовился к схватке. Он выломал подходящую дубину и принялся от души охаживать злобные головы. Вскоре четыре из них не выдержали и бежали, только арудзи, несмотря на град ударов, раз за разом отчаянно бросался на своего обидчика и в конце концов вцепился мертвой хваткой в рукав монаха. Кувайрё прихватил голову за волосы и пару раз так огрел ее дубиной, что голова взвыла и вскоре перестала дергаться. Похоже, она сдохла. Однако мертвые челюсти так и не разжались и, несмотря на всю свою недюжинную силу, Кувайрё так и не смог оторвать ее от рукава.
Вернувшись в дом, Кувайрё застал там остальных четверых Рокуро-Куби. Они сидели на корточках и держались за свои израненные головы, все-таки сумевшие кое-как прирасти к телам. Завидев в дверях монаха, демоны взвыли и с воплями «Монах! Монах!» выскочили через заднюю дверь и скрылись в лесу.
Небо на востоке окрасилось в рассветные тона. Начинался день. Кувайрё знал, что Рокуро-Куби при солнце бессильны. Он посмотрел на голову, измазанную кровью и глиной, так и болтавшуюся у него на рукаве, и рассмеялся. «Ничего себе, миягэ!» – покачал он головой, собрал нехитрые пожитки и спокойно отправился своей дорогой.
Вскоре он добрался до города Сувы в Синан и зашагал по главной улице, а голова так и болталась у него на рукаве. Первая же встречная женщина вскрикнула и упала в обморок, детишки на улице завизжали и бросились врассыпную, и вообще поднялась немалая суматоха. Появился торитэ (так в те дни называли стражей закона), арестовал монаха и отвел его в тюрьму. Там все решили, что он – убийца, а убитый им человек перед смертью вцепился ему в рукав. Его стали допрашивать. Кувайрё улыбался и молчал. Проведя ночь в тюрьме, наутро он предстал перед судебными чиновниками. Они потребовали объяснить, как получилось, что монах – особа духовного звания – расхаживает по городу с головой убитого им человека, и зачем ему вообще понадобилось цеплять на рукав мертвую голову?