Характер у нее тихий и нескандальный, днем она никому не доставляет неудобств. Это костлявое существо с острыми ушами и довольно тяжелым взглядом красивым никак не назовешь, но все ее любят. Дети катаются на ней верхом и вообще вытворяют невесть что, но никто не слышал, чтобы она хоть раз зарычала на ребенка, зато чужим людям рядом с ней как-то неуютно. В награду за свое терпеливое добродушие она получает любовь всей округи.
Раз в полгода к нам наведываются охотники за бездомными собаками, но тут все соседи горой встают на ее защиту. Однажды жизнь ее висела совсем на волоске, но вовремя подоспела жена кузнеца и уговорила полицейского, руководившегося охотой, оставить суку в покое. Полисмен долго сомневался, но в конце концов дал дельный совет – написать прямо на собаке имя ее хозяина.
– Тогда мы ее в следующий раз не тронем, – сказал он. – Чья она?
Но как раз на этот вопрос ответа не было. Она принадлежала всем и в то же время оставалась ничьей. Ей везде были рады, но никто не мог назвать себя ее хозяином.
– Ну, хорошо, – сказал озадаченный полицейский, – у нее ведь есть дом?
– Да, конечно, – закивала жена кузнеца, – она живет вон там, в доме иностранца.
– Ну вот его имя и напишите, – предложил полицейский.
Так и получилось, что левый бок белой псины украсило мое имя, написанное большими иероглифами. Однако жители посчитали, что такой защиты будет маловато. Тогда монах из соседнего храма красиво написал на правом боку название храма, а кузнец добавил рядом название своей лавки. Зеленщик подумал и пририсовал собаке на груди идеограмму «восемь сот», представляющую принятую аббревиатуру слова «уаоуа», т. е. «продавец овощей», поскольку считается, что у каждого зеленщика должно быть в лавке не меньше восьмисот единиц разного товара. В результате собака наша стала выглядеть довольно необычно. Зато соседи посчитали, что теперь она достаточно защищена всей этой каллиграфией.
На мой взгляд, у нее только один недостаток: она воет по ночам. Наверное, ей нравится выть, и можно ли не пожалеть ее за это жалкое удовольствие? Поначалу я пытался отучить ее от этой привычки, но она как-то несерьезно отнеслась к моим попыткам, и я махнул рукой. Ну не бить же ее, в самом деле!
Вот только вой донимал меня не на шутку. Он неизменно рождал во мне ощущение смутного беспокойства, верного предвестника ночных кошмаров. Чем-то эти заунывные звуки пугали, поднимая из глубин моего существа суеверный страх. Это может показаться нелепым – подумаешь, собака воет! – но если бы вы хоть раз услышали ее ночью, вы бы так не думали. Это не обычный вой уличной собаки. Все-таки эта псина вела свой род от волков и сохранила немало диких черт своих предков.