Почти пять столетий изо дня в день далеко окрест разносился голос Большого Колокола: сначала золотой звон, потом серебряные отголоски и наконец тихий вздох. Каждый ребенок на разноцветных улицах старого города знает историю Большого Колокола, каждый может объяснить, почему колокол говорит «КО-НГАЙ» и «Ахх-х-х».
* * *
Итак, вот история Большого Колокола в Дачжунсы, рассказанная Пи Хьяо и записанная ученым Ю Паоченом из Квангчуфу.
Почти пять столетий назад, во времена династии Мин, Сын Неба, император Юн-лэ приказал своему чиновнику Кван Ю изготовить такой колокол, чтобы звук его слышался за сотню ли. В распоряжении, отданном императором, значилось, что в голосе колокола должна звучать медь, усиленная золотом, с серебряным отзвуком, а обод колокола должны украшать строки священных сутр. Колокол надлежало повесить в центре столицы, но чтобы звук его был слышен на всех дорогах, ведущих в Пекин .
Достойный Кван Ю собрал колокольных дел мастеров со всей империи. Все это были знатоки своего дела, имевшие немалый опыт в литейном деле. Они рассчитали потребное количество металла, изготовили форму, построили огромный плавильный чан, подготовили инструменты и запасы топлива. Работы не останавливались ни на миг, мастера забыли о радостях жизни, отдавая все силы исполнению воли императора.
Но когда отливка была уже готова, и глиняную форму отделили от горячего металла, выяснилось, что все их старания пошли насмарку. Металлы не захотели уживаться друг с другом: золото возмутилось унизительным браком с медью, серебро оскорбилось предложенным союзом с железом. Пришлось еще раз готовить форму, разводить огонь, плавить металл, в общем, все повторять заново. Когда об этом доложили императору, он нахмурился, но промолчал.
И во второй раз отлили колокол, да только результат оказался еще хуже. Металлы упрямо не хотели образовывать сплав, однородности не было и в помине, скаты получились с трещинами, а обод и вовсе был покрыт запекшимся шлаком, глубоко въевшимся в металл. Мастера сразу поняли, что работу придется переделывать и в третий раз. Понял это и Кван Ю, а когда понял, пришел в ужас. Как вскоре выяснилось, боялся он не напрасно. Императору доложили об очередной неудаче и, конечно, он разгневался еще сильнее, чем раньше. Сын Неба отправил Кван Ю послание на лимонном шелке, запечатанное личной императорской печатью с драконами. В послании говорилось:
От великого Небесного Владыки, правящего в эпоху Мин.
Ты дважды не оправдал доверие, каковым мы милостиво изволили тебя облечь. Если и в третий раз ты не исполнишь наше повеление, твоей голове придется расстаться с телом. Трепещи и повинуйся!