Альбертина была больна. Могла осознать, что толкает убийцу
на совершение хладнокровного убийства, и даже не могла осу-
ждать его, как понимала, и не могла осуждать боль и негодова-
ние родственников убитого. Она могла это вобрать в себя и
могла объяснить тем, кто желает услышать, но желающие не
рождены. Все ведь достаточно просто. Но люди, поставившие
на колени моральность или поставленные моральностью на
колени, не могут вобрать и потому правильно оценить сущест-
вование тех, кто никак не приложен к морали, кто опосредован
ею, то есть — болен. Заключенные в клиниках, утопленные
толпой, живущие в темноте и придавленные массивом города,
– это их кровь течет под цивилизацией, невидимый поток и
страшная язва, именно их дыхание вызывает коровий мор, их
движения оставляют колдовские круги, живущие вне дороги, –
являются причиной появления городов. И само существование
47
Илья Данишевский
тех, кто наречен вечным врагом человечества, позволяет чело-
вечеству существовать. Так Альбертина, уничтожающая жизнь
своего мужа, заставляет его чувствовать свою жизнь и бороться
за нее; так он борется с Альбертиной, но знает, что полное
уничтожение ее, изгнание за границы своего города, приведет к
исчезновению города, уничтожению жизни, и потому он —
бездеятельный, но противостоящий Альбертине — не двигается
с места и ничего не предпринимает. Он живет с больной, и
потому знает о своем здоровье.
И вот — перед лицом Альбертины раздутое, даже опухшее
тело цивилизации, единственная задача которого — всеми си-
лами своего многообразного инструментария каждодневно не
задумываться о целесообразности собственного наличия.
…
Вот и вокзал, Альбертина покупает билет на поезд. Она
взволнована и на то есть две причины. Первая — она не так уж
часто сбегала из дома, чтобы перестать опасаться новизны.
Вторая причина — сам вокзал, ведь вокзал это всегда преддве-
рие Большого Путешествие, всегда шанс и опасность неведо-
мой встречи, где, как не на вокзале стучит женское сердце, а
женские глаза ловят случайные взгляды(?), кому, как не поезду
сталкиваться с неведомым; ему, пересекающему магистрали
мертвых, ведомы многие направления, стоит машинисту от-
влечься хоть на мгновение, и жизнь пассажиров может карди-
нально изменить курс. Большое Путешествие — двоякое чувст-
во. Оно дарит воздух, а затем отнимает его подчистую. Это как
ссуда, нужна огромная решительность, чтобы доверять Боль-