.
Однако, любые попытки всяческих «злопыхателей» сокрушить марксизм терпели и терпят провал. Любая критика марксизма, основанная на его внутренних противоречиях – между одинаково важными утверждениями, между началом теории и ее завершением, между теорией и практикой, – оказывается неэффективной. В лучшем случае она убеждает лишь тех, кто и без того относится к марксизму критически.
Самые справедливые указания на противоречия и неувязки – сколько их ни насчитать, – не только не могут нанести марксизму какого-либо урона, но даже, в конечном итоге идут ему на пользу, укрепляя его реноме в глазах приверженцев. Желающий пугать диалектиков противоречиями подобен тому, кто берется (если нам позволят несколько фривольное сравнение) дерьмом отваживать мух.
Со всей ответственностью за сказанное, автор этих строк солидаризируется с В.И. Лениным, по определению которого диалектика – это душа марксизма.
Первая причина поражения, которое терпит критика противоречий марксизма, заключается в том, что такая критика говорит с марксистами на их языке (капитализм», «феодализм», производственные, отношения», общественно – экономическая формация» и др.), в то же время уступая им в искусстве владения этим языком.
Престиж
Пишущий эти строки перелистывает «Капитал» и находит свои стародавние – первого прочтения – пометки на полях. Понятие общественно-необходимое рабочее время» автор определяет как время, которое требуется для изготовления продукта «при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда». По этому поводу мы тогда заметили на полях, что среднее» нельзя понимать арифметически, что он имел в виду некую величину, взвешенную по всему множеству производителей данного вида продукта… и еще много в том же духе.
Это писал «марксист» самому себе. Может, и дельное замечание – а может, и нет. Кто знает наверняка, что «он имел в виду»? Если на тысяче страниц книги не нашлось места для не вызывающей сомнений и вопросов дефиниции фундаментального понятия всей теории, не разумнее ли предположить, что он и не имел в виду чего-то большего, чем написано? То есть, что он считал свою дефиницию достаточной и самоочевидной?
Задержимся на этом примере. Указанное определение Маркса не находили удовлетворительным ученые-экономисты и посерьезнее вашего покорного слуги, например В.В.Новожилов. И что они в этом случае делали? То же самое. Они начинали искать приемлемое для себя толкование написанного Марксом. Возникает дилемма: либо за написанным плоским определением должна скрываться некая глубина, внешне не ощущаемая, либо идея Маркса и вправду малосодержательна.