расстреляна с тыла.
Прицелы не сбиты,
и тлеет огонь баррикад,
Не мёртвые души
идут на погосты.
Живые уходят туда,
и пути нет назад.
И даже в стихах всё
смертельно не просто.
ххх
Поезда сюда не идут.
Время пятится в шепот: “Прости…”
Это взорван былой маршрут,
Это ранена память в пути.
Только мины влетают в дом,
Где испуг – у друзей в голосах.
Просто город пошел на слом
Вместе с эхом в немых небесах.
И никак не замкнутся в круг
Обесточенные провода…
Поезда, позабыв испуг,
Подъезжают к вокзалу “Беда”.
ххх
Вот замысел, неведомый уму, -
Врагами назначать в своем дому
Друзей, соседей, отправляя всех
Прямой наводкой, позабыв про грех,
Прямой наводкой в злые небеса,
Сквозь детские, бездонные глаза,
Не ведая, что другом бывший враг
Уже готовит твой небесный шаг.
И вновь, который век, кровит венец.
И стынет кровь под взрывами сердец.
* * *
Увидь меня летящим,
но только не в аду.
Увидь меня летящим
в том городском саду,
Где нету карусели, где только тьма и свет…
Увидь меня летящим
Там, где полетов нет.
ххх
И жизнь коротка,
И не вечно искусство,
Под взрывом фугасным
Летящее вдоль бытия.
Ушедшего времени
Мысли и чувства,
Музейную гордость
Калечит эпоха моя.
Разорваны в клочья
Картины и люди.
Послание ада
Несет в себе каждый снаряд.
Музеи не плачут
Под залпы орудий.
А люди сквозь вечность
Беспечную в бездну летят.
ххх
Ненависть не учит любить,
Тем более, целовать.
Ненависть учится бить
И, может быть, убивать.
Еще она учится лгать
Ей правда – как в горле кость.
А злость ее злая мать.
Я ненавижу злость.
ххх
Уже и небо почернело, как река,
На дне которой илом – наши даты.
И в черном небе – дети и солдаты,
Тень самолета или птицы, облака,-
Века, где Слово, падая, возносит тьму,
И назначает черное быть белым.
Где кровью пишется судьба. Не мелом.
Где снова сумрачно и сердцу, и уму.
ххх
Добро и зло меняются местами.
Не разобрать, кто прав, кто виноват…
Из ненависти облако над нами,
Из облака – не дождь на ниву – ГРАД.
Откуда эти бешенство и злоба?
И гибельный, безжалостный сквозняк?
Толпятся, забивая крышку гроба,
Добро и зло, и бывший другом враг.
ххх
Чужая сытость пахнет кровью
Чужая кровь – фугасной миной,
Свечой, горящей в изголовье
В финале странной и недлинной
Извечной драмы, где в начале
Взрывался только детский хохот…
Вся жизнь взорвалась и пропала
Как эхо выдоха и вдоха.
ххх
Вновь бесноватость назначает встречу.
И ненависть, оскалив черный рот,