Последующие годы не внесли никаких изменений в положение крепостных крестьян. Вся первая половина ХIХ века отмечена жестокой эксплуатацией помещиком подневольного крестьянского труда. Чем гнет суровее, считал помещик, тем «мужик послушней». Юрий Самарин писал о некоем поляке, управлявшем имением в Полтавской губ., который умышленно разорял крестьян. «Он гласно и дерзко развивал теорию, — пишет Самарин, — по которой богатый крестьянин казался ему язвою в селении: с ним не сладишь, он рассуждает и торгуется, а доведи его до нищеты, придет умолять, чтобы ему дали работу из-за насущного хлеба».
Дворянина, не душившего своих крестьян непомерным оброком, строго осуждало общественное мнение. Герцен рассказывает, как однажды группа помещиков была возмущена соседом, который развратил своих крестьян до того, что они в будни ходят в сапогах. В «Земледельческом журнале» за 1831 г., в статье «О настоящем положении дворянских достояний», тверской помещик И. В-с с сожалением отметил: «За 30 лет не знали наши крестьяне, как даже надеваются на ноги сапоги; а нынче в Тверской губ. и в ближайших к Москве редкого уже в лаптях увидишь. Прежде мужичек, купив шапку или шляпу, носил ее во всю жизнь свою и даже оставлял детям в наследство; а теперь — картуз, ермолки, фуражки раза по три в год переменяются».
Целый ряд свидетельств современников ярко живописуют жестокий характер той эпохи. Так, особенной требовательностью в отношении своих крепостных отличалась мать прославленного автора «Горя от ума» А. С. Грибоедова. Купив у кн. Мещерской имение в кологривовском уезде Костромской губ., майорша Н. Ф. Грибоедова начала с того: что увеличила вдвое оброк, лишь впоследствии сократив его на одну четверть. Грибоедовские крестьяне обязывались платить за руб. с души, что составляло 30 000 руб. оброка. Но помещица требовала кроме того с тягла 4 арш. тонкого холста, 1/4 арш. черного сукна, один фунт коровьего масла, полпуда меда, 1/4 фунта белых грибов, 1/4 барана; 10 яиц, одну птицу и по пуду меда с каждой свадьбы. Кологривовским крепостным вменялось также в обязанность вырубить 1000 деревьев и 1000 саж. дров, изготовить 10 000 драни и 100 000 кирпичей. В случае неплатежа Грибоедова грозила крестьянам, что она отнимет у них половину пахотной земли и переведет их на пашню, откроет винный завод и суконную фабрику, где им «не будет ни дня, ни ночи покоя, а подав то, что я на вас накладываю, останетесь при своих местах щастливы и покойны». — «я госпожа добрая и христианка», заканчивала майорша Грибоедова. Среди кологривских крестьян начались волнения, длившиеся 3 года. Мятежом были охвачены 20 деревень, причем крестьяне располагали 300 ружей и даже пушкой. Борьба с помещицей велась с исключительной энергией и упорством. Крестьяне организовали свой «забастовочный комитет» на месте и нелегальное представительство в столице. Выдвинутые ими вожаки с большим мужеством шли к намеченной цели. Предпринятые неоднократно личные ходатайства грибоедовских крестьян перед Александром I об облегчении их участи остались безуспешными и один из представителей крестьян, Петр Никифоров, был приговорен за троекратное утруждение государя императора недельными просьбами к наказанию плетьми, 35 ударами, и к ссылке в Нерчинск на поселение».