Характерную также в этом отношении запись оставил в одном из своих дневников Н. И. Тургенев, приятель Пушкина, будущий глава Северного Тайного Общества. Он отметил в этой записи беседу с случайно попавшимся ему петербургским извозчиком. «Я узнал от него, — пишет Тургенев, что он принадлежит гр. Петру Разумовскому, деревня в Рамбовском (Ораниенбаумском) уезде; что крестьяне в сей деревне платят по 32 руб. с ревизской души; что прежде они платили гораздо менее, но что недавно Разумовский увеличил оброк. Я часто вижу эту глупую и безобразную образину на набережной и на бульваре; гуляет, ходит, что (бы) с большею жадностию есть и лучше спать. В четырех верстах от нашей деревни, — продолжал извозчик, — есть деревня, принадлежащая Альбрехту. Крестьяне работают на винокурне и вообще работают беспрерывно, живут в крайней бедности и по большей части зимой не имеют хлеба: «а бог знает, как они и жить могут!» — повторял несколько раз извозчик. Между тем этот Альбрехт, с пребольшим пузом, — записал Тургенев, играет ежедневно в карты в клубе и фигура его цветет глупостью, скотским бесчуствием, эгоизмом».
Однако, по исчислению Ф. В. Булгарина, размер оброка петербургского извозчика обычно достигал 100 руб., не считая паспортных денег и податей»; всего же он выплачивал до 150 руб. в год.
Жена английского дипломата лэди Блумфильд, жившая в Петербурге в начале 40-х годов, передает, что нанятые в посольский дом слуги (русские крепостные) платили своим господам, за право проживания в столице, до 200 руб. оброка. По сообщению Вольтманна, один из его петербургских друзей платил ежемесячно своему слуге 35 руб., из которых последний должен был отдавать своему владельцу 25 руб., что составляло 300 руб. годового оброка, равнявшихся 70 % его заработка. Т. Вельп также рассказывает о петербургском извозчике, платившем своему барину оброк в размере 70 % своего заработка. Такие условия были, очевидно, нередкими для столицы.
Весьма крупный оброк платили своим господам крепостные, торговавшие в Петербурге по свидетельствам. Как сообщает К. Кавелин, некий дворянин получал таким образом со своих крепостных по 450 руб. сер. Один петербургский маляр. плативший со своим братом 400 руб. асс. оброка, горько сетовал на свою судьбу. — «За то семья твоя не замерзнет, — заметили ему, — когда у тебя сгорит изба, барин построит новую». — «Это так, — отвечал маляр, — да я плачу барину по 200 руб. вот уже десять лет, а это — 2000 руб.; останься эти деньги у меня в кармане, я бы четыре избы на них построил». Кавелин рассказывает также об одном крепостном, служившем лакеем в 1842 г. в одной известной кондитерской на Невском. Ее хозяин, очень довольный своим слугой, был вынужден его уволить только потому, что, отягченный чрезмерным оброком слуга был лишен возможности обзавестись приличной одеждой. Проживающие в Петербурге мелкопоместные дворяне иногда сами старались подыскать своим «подданным» прибыльную работу, чтобы иметь возможность требовать с них удвоенный оброк. Известный драматург А. А. Шаховской, все состояние которого заключалось в 20 крепостных крестьянах, устраивал их на службу в петербургскую театральную дирекцию в качестве машинистов сцены, требуя с них за это усиленный оброк.