Под утро Ларе приснились солдаты бундесвера и их руки в черных кожаных перчатках. Проснувшись, она еще долго дрожала.
Потом она услышала, как за стенкой у Артема сработал будильник, и вскоре он заскребся в дверь:
- Лар? Пойдешь на кладбище, я там рассвет снимать буду Да уж, романтика. Утро, кладбище, мертвые немцы. Она фыркнула, но принялась собираться. Медлительная ото сна, Лара не с первого раза попала ногой в узкую джинсовую штанину, и тут же почувствовала зарождающуюся внутри смутную улыбку. Вчера... Как будто вчера началось что-то приятное, и пока еще не закончилось Ярко, как будто в голове вкрутили лампочку, вспыхнуло вос-поминание, одно, другое - да, точно. Тот голубоглазый человек, чьего имени она не знает.
В рассветной мгле над кладбищем вставало солнце. Утренняя промозглая дрожь терзала сонное тело. Артем фотографировал не по работе, а для души, то и дело подходя к Ларе и демонстрируя на дисплее камеры очередной кадр: туман, пронизанный косым солнечным лучом, севшая на крест птица, черная метелка конского щавеля в искристых каплях росы.
Лара оставила фотографа наедине с его восторгом и решила пройтись, чтобы согреться. Дорога была только одна, от павильона к кресту и обратно. Повсюду была разлита тишина. Изредка по дороге, отсюда не видной, громыхал грузо-вик, и все снова смолкало.
Девушка шла по дорожке и вдруг поймала себя на том, что читает имена. По обеим сторонам стояли невысокие серые плиты с выбитыми на них именами. Это были те, кого удалось опознать, когда перезахоранивали останки. Имена, которые удалось вырвать из цепких лап забвения, - и даты жизни.
Страшно ей не было. И злобы никакой она тоже не чувствовала, одну горечь. Лара увеличила темп, дошагала до креста. Вернулась к павильону и повернула обратно. И опять потянулись перед ней имена. Даже перейдя на бег, она все равно успевала выхватить из потока темных символов латиницы имена и фамилии. И снова - дата, дата, дата.
Туман отступал к краям поля, кое-где уже проглядывали сквозь молочную завесу ровные столбики забора. У креста Лара замерла. А перед ней, за ней, под ней лежали люди, мертвые немцы, и она явственно почувствовала их молчаливое внимание.
- Ну здравствуйте, что ли - пробормотала она им. Они, кажется, прислу-шались. Лара вздохнула. Вы простите, что я тут хожу. Бегаю даже. Холодно просто, вот и бегаю. Скоро, правда, растревожат вас, народу соберется... Боль-ше, чем вчера, кстати, так что не говорите потом, что я вас не предупреждала! А может, вам даже понравится. В конце концов, когда еще выдастся такой день