На кладбище уже чувствовалась всеобщая лихорадочность. Рядом с крестом солдаты выставляли стулья для гостей, на входе дежурила полиция, коллеги Вернера уже раскладывали пресс-релизы, брошюры и списки на большом столе информации. Вернер и сам поддался беспокойству: даже русские беспокоятся, не выйдет ли какого скандала, все ли пройдет ровно. Ему нужен был человек, ответивший бы ему «да». Вернер поискал глазами, нашел и нарочито неторо-пливо направился к кресту. В этот момент он всей душой любил милую клад-бищенскую дорожку, мощенную камнем, - за ее узость. Потому что кудрявая журналистка шла ему навстречу, и с ней теперь невозможно было разминуться.
Когда они поравнялись, Вернер сказал:
- Hallo.
Вышло почему-то хрипло, резковато, не дружелюбно, а заносчиво, и девуш-ка удивленно отозвалась, уже пройдя мимо:
- Hallo
Вернер зажмурился от досады. Не так он себе представлял их утреннее при-ветствие. Здесь ему пришлось признать, что он все-таки успел прокрутить этот момент в воображении, даже не заметив, когда именно это произошло.
Потом им завладел вихрь маленьких происшествий. Оказалось, что стульев привезли меньше положенного, а один из автобусов, на котором ехали родствен-ники погребенных немцев, сломался в дороге. В довершение всего, второпях пытаясь найти нужный документ, Вернер чуть не вывернул наизнанку свою папку с бумагами, и белые листы разметало во все стороны. Подхваченные ве-тром, они трепетали и улетали из-под самого его носа, словно издеваясь. Со-бирая их, он чувствовал, как горят от стыда уши. А ведь ему так хотелось быть сегодня безупречным.
Но хуже всего стало, когда он обернулся. Девушка шла с легкой, едва заметной улыбкой. Она все видела, огорчился Вернер. Журналистка протянула ему упущенный лист бумаги. Кажется, расписание церемонии.
- Spasibo, - пробормотал Вернер.
- Ага, - беспечно отозвалась она и зашагала дальше. Он заметил, что сегодня она надела лодочки на низком каблуке.
А Лара заметила, что под рубашкой у него не майка, а футболка, короткие рукава которой просвечивают на плечах сквозь тонкий хлопок. Взгляд Лары мучительно и медленно скользил по этим плечам, по затылку, переходящему в крепкую, но почему-то все равно беззащитную шею.
Прошел час с тех пор, как она поймала для него листок бумаги. Становилось жарко, даже несмотря на быстрые назойливые облака, впопыхах несущиеся по небу, и Господин Распорядитель снял пиджак. Лара понимала, что ей не стоит крутиться рядом, не стоит смотреть на него, - но ничего не могла с собой по-делать. «Ему не мешало бы насторожиться», - усмехалась она, понимая всю абсурдность своей тактики. Не было никакой тактики. Тактика подразумевает план действий, какую-то цель, а Лара боялась даже думать про цели, особенно в отношении этого немца. Особенно после того, как заметила на его правой руке кольцо.