На какой руке немцы носят обручальные кольца? Она не знала. Мобильный интернет угрожал обнулить баланс ее телефона, но ей было все равно. Страницы открывались медленно, и Лара нетерпеливо листала пальцем дисплей, по одному и тому же месту. Ну же, скорее! Наконец, она нашла ответ. И груди почему-то ощутимо кольнуло, булавкой царапнуло.
Проходя мимо того места, где еще недавно разлетелись бумаги, девушка обратила внимания на что-то поблескивающее в траве. Ручка, темно-зеленая, в малахитовом корпусе, с серебристой кнопочкой и тонким стержнем. Лара в нерешительности покрутила ее в руках. Она была почти уверена, что ручку обронил ее Господин Распорядитель. Недолго поколебавшись, девушка сунула вещицу в карман джинсов, чтобы при случае а она очень надеялась, что случай подвернется отдать ее владельцу. Сегодня он был отстраненный, еще более деловитый и официальный, и, признаться, Лара его побаивалась. Когда он общался с коллегами и, судя по тону, отдавал распоряжения, в линии его рта проступало что-то жесткое, незнакомое. Сегодня Лара боялась его отвлекать. Да и негоже лезть к серьезному женатому человеку со всякими глупостями, убеждала она себя.
«Серьезный человек», впрочем, все равно лишал ее покоя. Она научилась безошибочно выхватывать его из толпы, хотя людей на кладбище становилось все больше. «Мы передвигаемся по кладбищенскому полю, как фигуры по шах-матному», - почудилось Ларе в какой-то миг. И тут же в ответ на ее мысль, го-лубоглазый немец прошел мимо. Настроение его, менявшееся быстрее погоды, снова было лучезарное он насвистывал залихватскую мелодию. То ли Ларе показалось, то ли мужчина действительно замедлил шаг рядом с ней. В лю-бом случае, его музыкальные данные девушка оценила. Но ей тут же пришлось себя одернуть вообще, уместно ли все это? Лара постоянно чувствовала себя неловко: это ведь кладбище. А она скачет по нему, как трясогузка, и мысли ее заняты совсем не скорбью.
Девушка приказала себе сосредоточиться и приняться за дело. Стали прибы-вать первые автобусы с немцами, родственниками тех погибших, кто останется лежать здесь. Лара ныряла в толпу, с кем-то заговаривала и узнавала маленькие истории судеб с той стороны. О не вернувшемся с войны отце, об умершем в русском плену дяде, о старшем брате, чьим местом гибели считали Литву, пока не пришло известие, что он здесь.
- Все, что я помню, что он присаживался на корточки, и я забиралась ему на шею, - сухонькая седая немка в шляпе рассказывала это не Ларе, а пожелтевшей фотографии, на которой молодой парень прислонился к блестящему боку лег-кового «вандерера». Сабрина, говорил он мне, держись крепче, мы взлетаем, потом вставал, со мной на плечах. И мне казалось, это так высоко-высоко Ветер шелестел в диктофоне, мешал, и у Лары уже не было возможности отстраниться, положившись на красный мигающий огонек «Rec». Она вслуши-валась в слова, впуская их в себя, и в ней сквозили картины из чужого прошлого, прошлого тех, кто был врагом, но кому эта вражда тоже причинила горе.