— Я дал приказ, чтобы меня не беспокоили, — проворчал Кейн, теряясь в попытках что-то понять. Его личная охрана — люди, все отобранные им самим, — должна была вышвырнуть этих дураков с порога, но на сигнал тревоги, поданный посредством секретных устройств Кейна, ответа не последовало. Но взгляда, брошенного за дверь, хватило, чтобы увидеть, как солдаты Кейна спокойно покидают свой пост.
В тоне звучных слов верховного жреца сквозило презрение. — Вы чужеземец, повелитель Кейн. Вы занимаете высшую должность, которой прежде не удостаивался ни один чужестранец. Однако, хоть вы и чужеземец, остается еще один, последний и наивысший долг, который вы должны отдать своему господину.
Кейн явился в эту страну недавно и имел весьма поверхностное представление о ее бессчетных законах и обычаях. Если отравление заподозрили, почему вместо вооруженной стражи явились жрецы?
— Что это, Хаин?
— Ты не знаешь? — вяло ответила ему Хаин. — Это закон Ингларна. Когда короля Андалара призывают в рай, его двор и старшие советники обязаны его сопровождать. Таким образом, они продолжат служить своему господину во Дворце Ингларна, а новый король начнет свое священное царствование свободным от обязательств, наложенных покойным королем.
— Разумеется, — любезно согласился Кейн, тогда как мысли его под маской бесстрастного лица пребывали в смятении. Его познания об этой подневольной традициям стране не были глубоки. Ингларн был сугубо местным божеством, и Кейн не потрудился изучить тайны его культа. Луйстерен VII взошел на трон ребенком более семидесяти лет назад. Увлекшись дворцовыми интригами, Кейн не особо интересовался событиями, оставшимися вне памяти всех, за малым исключением, жителей города.
— Идем с нами в храм Ингларна, — пригласил верховный жрец. Двое его собратьев приготовили ритуальные золотые оковы. — Этой ночью вы заплатите последнюю земную дань уважения вашему господину на его погребальном костре. Наутро вы пройдете через огонь и присоединитесь к нему в Благословенном Дворце Ингларна.
— Разумеется, — улыбнулся Кейн. В данное время коридор за пределами его апартаментов был пуст, если не считать жрецов. В священные ритуалы не принято вмешиваться.
Шея верховного жреца хрустнула со звуком не громче его изумленного вздоха. Кейн отшвырнул его труп столь же небрежно, как бросает куклу ребенок, и его ладонь нанесла смертельный удар по шее второго жреца, в то время как тот стоял, выпучив глаза, не в силах поверить в происходящее. Третий жрец развернулся к двери, набирая воздух для крика; легким прыжком Кейн настиг его, и стальные пальцы задушили крик вместе с жизнью.