— Дальше! Что было дальше? — Греко напряженно смотрел на меня.
— Ничего. Она подошла к кровати. Легла и уснула.
После наступившей паузы он произнес уже спокойно:
— Человек, на которого мисс Мэнорс наткнулась в темноте, безусловно, и есть убийца.
— Разумеется. А поскольку в тот момент на этаже находились только трое, один и есть убийца. Но кто именно?
Он посмотрел на меня:
— Кто же?
— Не спешите, мистер Греко. Я вел расследование отдельно от криминальной полиции. Беседуя со всеми, я одновременно выяснил кое-что об убийстве. И кто-то из вас троих прислал ко мне этих проворных ребят из Чикаго.
Он был бледен, но держался:
— Кто, интересно?
— Говарда Фарелла я исключил сразу.
— Отчего же это? — Греко улыбнулся.
— Далее, — продолжал я. — Когда я находился в обществе этих симпатяг, один из них назвал меня Рудовски, я его поправил, но они знали обе фамилии. Их хорошо информировали. Росс Вайтер не знает настоящей, но зато ее знаете вы, мистер Греко. Вчера в вашем офисе вы назвали меня «сержант Рудовски».
Он молча изучал меня некоторое время. Наконец он произнес:
— Надеюсь, об этом вы тоже еще никому не докладывали?
— Я не служу в криминальной полиции, как вы заметили вчера, — ответил я.
Он улыбнулся.
— И что же вы собираетесь делать с вашей информацией, сержант?
— Забыть. Основной моей целью было вытащить Шейрон из тюрьмы. Теперь она свободна.
— Ну да! — Он закинул ногу на ногу. — Душевное благородство — это прекрасно. Не думаю, однако, что вы этим удовлетворитесь.
— Не понимаю вас, мистер Греко.
— Бросьте, Рудовски, отлично понимаете. Чего вы хотите?
— A-а, вы об этом. Поверьте, сэр, я скромный полицейский, на жизнь мне хватает. Правда, хотелось бы, чтобы она была несколько лучше. Думаю, я вас не разорю, уж если вы смогли оплатить таких дорогих людей, как Глофф и Эдвардс.
Он встал, заложив руки в карманы:
— Сколько?
— Десять тысяч, думаю, не нанесут серьезного ущерба вашему бюджету.
— Вы, надеюсь, не настолько наивны, чтобы навестить меня еще раз?
— Избави Бог, мистер Греко. Жадные люди, как правило, долго не живут. Мне не хотелось бы давать вам повод для еще одного звонка в Чикаго.
Он внимательно смотрел на меня.
— С вашей стороны будет непростительной глупостью любая попытка нарушить наш договор.
— Договор — это штука более весомая, чем чек, — заметил я.
— Завтра суббота, — продолжал он хладнокровно, — банки закрыты. Придете ко мне в бюро в понедельник утром. Сможете?
— Почему бы нет, — я встал, — и желательно всю сумму в пятидесятидолларовых банкнотах.
Он встал проводить меня к двери.
— Зачем же убивать? Было бы проще бросить ее, и все.