Я кивнула чапраси, но, прежде чем он успел открыть дверь, она сама распахнулась.
Я задержала дыхание. Вход преградила массивная туша Сомерса.
— Здравствуй, Линни.
Он был очень спокоен.
Я попятилась, налетев на Малти, которая выронила сумочку.
Сумка привлекла внимание моего мужа.
— Ты собиралась на улицу, Линни?
Сомерс не сдвинулся с места, продолжая загораживать дверь.
— Нет… Вообще-то да. Мы с Малти собирались пойти на майдан… Мы часто туда ходим в это время, правда, Малти?
Я повернулась к ней.
Малти застыла с распахнутым ртом.
Сомерс вошел в дом, не закрывая дверь.
— Ты собиралась на прогулку в самое жаркое время дня, без солнцезащитного шлема и даже без зонтика — в этом наряде?
Его щеки горели нездоровым румянцем.
Я посмотрела на свое обвисшее платье — на одном из рукавов красовалось жирное пятно, на талии не хватало одной пуговицы.
— Почему… почему ты дома?
— Лихорадка, — коротко ответил Сомерс.
Значит, его старый враг, малярия…
— Я пойду лягу в кровать. Малти, не позволяй своей хозяйке выходить из дома. Ты поняла?
Я схватила его за рукав.
— Но, Сомерс, я только хотела…
Он тряхнул рукой, сбрасывая мою ладонь, и больно схватил меня за нос. Перед моими глазами замелькали разноцветные пятна.
— Я запрещаю тебе! Ты не выставишь меня на посмешище, разгуливая по городу, одетая как шлюха, каковой ты на самом деле и являешься.
Я услышала вздох Малти и шорох одежд чапраси.
— Меня тошнит от твоего вида! Шлюха!
Мне хотелось плюнуть Сомерсу в лицо, гордо поднять голову и сказать, что да, я действительно шлюха. Я испытывала соблазн крикнуть ему, что Дэвид не его сын. Что я всегда оставалась той, кем он меня считал. Что я соединилась с мужчиной с радостью, для собственного удовольствия, и что Дэвид был плодом этой любви, а не его грубого изнасилования. Но, конечно, я промолчала. То, что я скрывала шесть лет, являлось моей козырной картой. Я тряхнула головой, чтобы опомниться и удержать язык за зубами, и попыталась обойти Сомерса.
Он схватил меня за платье и изо всех сил потянул к себе. Послышался громкий треск рвущейся ткани. Я изумленно остановилась. Сомерс смотрел на лоскуты поплина и батиста, оставшиеся в его руке, — он порвал даже мою нижнюю сорочку. Затем он перевел взгляд на меня. Его внимание привлекла моя обнаженная грудь. От лица Сомерса отхлынула вся кровь, оно сделалось белым как полотно. Он попятился и споткнулся, чапраси еле успел его поймать.
Малти встала передо мной, пытаясь прикрыть мою наготу своим шарфом, сорванным с головы.
Сомерс выронил лоскуты ткани и дрожащим пальцем указал в мою сторону.