Я услышала тихий звук, словно кто-то скреб рукой по небритому лицу.
— Должно быть, ты прав. Если бы нас застали с двумя мертвыми девушками…
Послышался вздох, а затем раздался скрежет вытаскиваемой на берег лодки.
— Но за их платья наверняка можно кое-что выручить, Вилли, — не терял надежды Гиб.
— Они все в крови. А зеленое спереди, кажется, разрезано.
— Но кровь совсем свежая. Она легко отстирается. А моя супруга ловко управляется с ниткой и иголкой. Мы могли бы продать их на рынке. Это, с цветами, кажись, недешевое. За него можно выручить пару шиллингов. И сундук — уверен, он тоже немало стоит. Давай, Вилли, займись этой в зеленом. А я управлюсь с другой. И давай выбросим эти банки.
Я почувствовала за спиной резкие рывки и услышала звон бьющегося стекла.
— Гиб, я христианин и, кроме того, отец. Мне не по душе идея раздеть этих девушек догола и бросить их обратно в реку. Совсем не по душе.
— Забудь сейчас о своих дочерях, Вилли. Держу пари, что только за одно это платье… — Гиб присвистнул. — Да это никакая и не девушка. Глянь сюда.
Стало тихо.
— Клянусь Христом, ты прав! Какого черта он делал в таком расфуфыренном виде?
Меня снова подняли.
— Кто знает? И кого это волнует? Но эта, спереди, точно девушка, это видно даже несмотря на остриженные волосы.
— Она такая маленькая.
— Не думай об этом, Вилли. Мертвым не нужна одежда, будь они девушками или парнями, молодыми или старыми. А платье — это всегда платье.
Я не умерла! Разве вы не видите? Я жива!
Движения позади меня продолжались.
— Ну что ты уставился, словно привидение увидел? — сказал более грубый голос.
Тело позади меня убрали. Теперь я знала, что это Кленси.
— Ты только глянь на его горло. От уха до уха. Словно широченная алая улыбка.
Раздался легкий всплеск, и тело Кленси выбросили из сундука.
— Вот. Вытряхни его хорошенько, а затем пойди к воде и смой кровь.
Меня схватили за руку, и две банки, которые, должно быть, запутались в складках платья, звякнули друг о друга.
— Чего ты там столбом стоишь, Вилли? Делай, что я сказал. Если у тебя кишка тонка, я сам обо всем позабочусь. Но тогда оба платья — мои.
Меня приподняли, но тотчас уронили.
— Она не такая, как этот парень, — сказал Гиб. — Не такая холодная. Вилли, я не уверен, что она мертвая!
Меня пнули сапогом в живот. От резкого движения я выдохнула, и изо рта полилась вонючая вода Мерси.
— Проклятье, она действительно жива! — воскликнул Гиб. — Но, судя по виду, долго не протянет. И платье ей больше не понадобится.
Он начал меня раздевать.
— Гиб, прекрати, — потребовал Вилли.
— Чего?