. Здесь проявились административные способности Никиты Романовича. На этой стороне служебной деятельности знаменитого боярина следует остановиться несколько подробнее. Она наиболее известна и имела, как мы предполагаем, некоторые немаловажные последствия.
Чтобы понять важность и трудность возложенных на Никиту Романовича обязанностей, далеко нелишним является ознакомление с той обстановкой, в которой ему приходилось действовать. Южная окраина Московского государства, граничившая с дикой степью и бассейном реки Дона, составляла в те времена предмет усиленных работ и беспокойства царя и правительства. Со стороны дикой степи, или, как говорили тогда, дикого поля, всегда можно было опасаться внезапного появления хищных кочевников, крымских татар. Живя грабежом соседей, крымцы зорко подстерегали удобный момент и, улучив его, являлись «изгоном» или «искрадом» на Русь, разоряли и опустошали ее. Необходимо было бороться с Крымом, причем можно было выбрать один из трех путей: возможно было попытаться покорить крымцев, ограничиться обороной от них или держаться по отношению к ним смешанной, то есть оборонительно-наступательной, политики. Но покорение Крыма, как это ясно сознавал умный и проницательный царь Иван Васильевич, было в XVI веке предприятием, невыполнимым по многим причинам. Во-первых, поход через дикое поле для громоздкого московского ополчения был крайне изнурителен. Далее, доставка через это поле военных и иных припасов и подход подкреплений были делом весьма трудным. Взятие Крыма потребовало бы долговременного присутствия в нем огромного оккупационного корпуса, а, как мы уже отметили ранее, московское служилое ополчение нельзя было очень долго держать на походном положении. Наконец, сувереном крымского хана в XVI веке был могущественнейший турецкий султан, которому, пользуясь удобным путем по Черному морю, легко было бы вытеснить нас из Крыма, если бы мы и овладели им.
Отказавшись поэтому от наступательной борьбы с Крымом, нельзя было в то же время ограничиваться и одной пассивной обороной. Южная окраина была тогда не очень далека от столицы государства, и страшный набег в 1571 году хана Дивлет-Гирея показал, что границу эту надо постепенно отодвигать к югу. Тогда остановились на третьем, единственно верном способе – рано или поздно подчинить себе степь. Границу стали укреплять построением городов-крепостей, в которых ставились сильные военные отряды и из которых в дикое поле высылались многочисленные сторожа и станицы для наблюдения за возможным появлением врагов. Наблюдение облегчалось тем, что в степи было только несколько удобных для движения воинских отрядов дорог, или шляхов. С течением времени, когда пограничные города и их уезды развивались и становились более многочисленными, в степи строились новые укрепления, и уже из них высылались разведочные и сторожевые отряды. Такова была в общих чертах организация обороны южной окраины Московского государства в конце ХVI и начале ХVП века. Для несения нелегких и опасных служб по этой обороне привлекалось местное население, для прироста которого на юге московское правительство принимало свои меры, посылая в южные города сведенцев из других местностей государства. Брало оно на службу и тех переселенцев, которые брели на юг из центральных областей, спасаясь от тяжелых для них условий существования в Московской Руси. Охотно принимались также те люди, которые возвращались в пределы Руси, побывав уже за рубежом, сойдя на Дон «в вольные казаки» и т. д.