- Скажи, это не мой ЗИМ стоит у тебя за домом? – спросил Брежнев, посмотрев через плечо Барона.
Брежнев подозвал Лаутара.
- Разве ты не подарил невесте мой ЗИМ? – спросил Брежнев Лаутара.
- Подарил, - ответил Лаутар растерянно.
- Тебе не нравится подарок? – спросил Брежнев Барона с вялой угрозой в голосе.
Лаутар никогда не видел раньше Барона таким – удивленным и посрамленным одновременно.
- Ах ты… – Барон возмущенно взглянул на Лаутара, - что же ты молчал? Подарок от такого человека! – возмущение Барона было бурным и фальшивым, как цыганское золото. – Это такая честь для меня! Для моего дома!
- Вот именно, - сказал Брежнев удовлетворенно. – А кстати. – Он поднял тяжелый государственный взгляд на Лаутара. – Где же, так сказать, сама невеста?
- Невеста… - произнес Барон испуганно.
- Она там, в доме! На третьем этаже! – сказал Лаутар, просияв от счастья.
- Зовите, - сказал Брежнев. – Надо же увидеть, из-за чего сыр-бор весь.
Брежнев подмигнул Барону.
Барон кивком велел цыганкам пойти за Аной.
Цыганки поспешно пошли в дом.
А потом из дома раздались звуки музыки, а двор Барона оказался заполнен цыганами, и все они пели, и хлопали в ладоши, и одна за другой выходили из дома Барона девушки-цыганки, и каждая несла в руках цветы, простые голубые и желтые полевые цветы, пахнущие грубо и пьяно, и каждая положила свои цветы на землю, и так выложили они дорогу цветов до самого стола, а потом женщины заплакали, а дети засмеялись, и тогда из дома вышла Ана.
Вышла и пошла, не поднимая глаз, по цветам, к столу, за которым сидел Барон, Брежнев и Лаутар.
Лаутар поднялся навстречу Ане.
И женщины плакали, а дети смеялись.
А Лаутар и Ана смотрели друг другу в глаза, и было Брежневу и Барону страшно за них.
Женщины плакали, дети смеялись.
А Лаутар и Ана смотрели друг другу в глаза, и Брежнева обнимал Барон, и Брежнев говорил, что дочь Барона хороша, ничего не скажешь, а Барон говорил, что хороша как рай, и говорят, цыган два раза бывает в раю, потому что в раю живет на земле, и Брежнева фотографировала цыганка на память с Бароном, потому что Барон попросил, потому что это такой редкий снимок – два таких серьезных человека на одном снимке, а Ана с Лаутаром смотрели друг другу в глаза, и женщины плакали, и дети смеялись, а в глазах Барона были слезы, и в глазах Брежнева они были, но никто их не видел, потому что все смотрели на Лаутара и Ану. А они не видели никого, потому что смотрели друг другу в глаза.
В это самое время, в полуденной жаре маленькая лодка медленно дрейфовала по течению Днестра.
В лодке сидели Смирнов и Гроссу.