Хмурый конь одноглазого гайдука подвез королеву к Брежневу. Одноглазый резво спрыгнул с коня, помог спуститься королеве.
Одноглазый подошел к Барону.
Барон взглянул на Брежнева и королеву, улыбнулся, и пошел прочь от них.
Весь табор как-то сразу отвернулся и пошел прочь.
Брежнев и королева остались одни.
- Неня и Чола в тюрьме. В Турции, - сказал одноглазый Барону. - Жарик и Минтя…- одноглазый замолчал, полез в карман, достал оттуда два дешевых, наивно позолоченных крестика, на спутанных черных веревках.
- Не говори никому, - сказал Барон. – Будет праздник. Большой праздник. Потом. Потом.
Лицо Барона потемнело. Они некоторое время молчали с одноглазым.
- Где? - спросил Барон.
- На дороге, - сказал одноглазый. – Под тополем. Самым высоким. Выше я не нашел. Тополя у них – что за тополя? Маленькие. Тьфу, - одноглазый презрительно скривил единственный глаз.
Снова полез в карман, достал оттуда завязанный в узел платок, протянул его Барону.
Барон развернул платок.
В нем была земля.
Барон помял рукой землю, понюхал ее. Бережно свернул платок, сунул в карман.
- Скажи, как им там? – спросил Барон.
- Хорошо, - сказал одноглазый. – Спокойно. Место открытое. Видно далеко. Ветер там такой. Сильный ветер.
- Хорошо, - сказал Барон.
Одноглазый не поднимал глаз на Барона.
- Хорошо, - повторил Барон, проглотив ком в горле. – За Неню и Чолу поговорим завтра. Что у них за тюрьма?
- Тюрьма как тюрьма, - сказал одноглазый. – Охрана – тьфу.
- Завтра, - сказал Барон. – Завтра поедем. Сегодня праздник у меня. Большой праздник. Пусть так и будет.
Королева и Брежнев не видели никого, потому что смотрели друг другу в глаза.
- Лизанька, - сказал Брежнев. – Ну, как ты?
- Я - хорошо, - сказала королева, с приятным акцентом – она очень неплохо говорила по-русски.
- Лиза… - повторил Брежнев, с нежностью глядя на королеву.
- Вот и я, - сказала Елизавета и улыбнулась.
Она протянула Брежневу медальон.
- Мне его отдал от тебя такой… страшный человек, - сказал королева, смеясь. – Он пришел с ними, - Она указала в сторону остальных гайдуков. – Он был, знаешь, весь в крови, зачем-то. Они говорят, он остался ждать, там, у нас, в Англии, когда тополь зацветет. Почему? – королева засмеялась. – Кто это всё придумал? Ты знаешь?
Королева засмеялась, и Брежнев засмеялся, и никого они не видели, потому что смотрели друг другу в глаза.
Ана в своей комнате была одна.
В комнате было тихо и полутемно.
Ана в тонкой ночной рубашке, босая, подошла к зеркалу.
Она смотрела на себя в зеркало, и улыбалась.
Потом медленно, как будто изображая мужские руки, она сняла с себя ночнушку. И смотрела на себя, обнаженную. Ана улыбалась – похоже, она была вполне довольна увиденным.