Через час она вошла в знаменитый антикварный магазин Вун Юна, который был словно прекрасная роза посреди убогого местного квартала, как гроздь ювелирных изделий в куче мусора. Снаружи все выглядело просто, но внутри, даже в главной комнате с выставкой, предназначенной для интересующихся туристов и случайных коллекционеров, магазин был наполнен буйством красок старинного искусства.
Сокровища из нефрита, золота и слоновой кости выставлены совершенно открыто и, по-видимому, без охраны. Но жители квартала не были обмануты этой видимостью. Ни один не посмел бы ограбить Вун Юна. Арлин подавила холодок страха.
Неслышно ступающий китаец поклонился ей, руки его были спрятаны в широкие шелковые рукава. Она посмотрела на него с вялым безразличием аристократа и сказала с акцентом, услышав который любой британец мог бы поклясться, что она родилась с ним:
- Скажи Вун Юну, что леди Элизабет Уиллоуби хочет видеть фигурки из слоновой кости.
Узкие глаза бесстрастного китайца расширились, когда он услышал имя. С еще более низким поклоном, он взял фрагмент из нефрита с китайскими иероглифами и, кланяясь, предложил ей черное кресло с когтистыми драконьими лапами, прежде чем исчез в складках большого темного бархатного гобелена, который занавешивал дальнюю часть магазина.
Она села, глядя равнодушно вокруг, в соответствии с ее ролью. От Леди Элизабет не стоило ожидать интереса к мелочам, выставленным на обозрение для широкой общественности. Она считала, что сейчас за ней наблюдают через скрытый глазок. Вун Юн был таинственной фигурой, подозреваемый в занятиях странной деятельностью, но до сих пор не пойманный ни его многочисленными врагами, ни представителями власти. Он вошел так тихо, что стоял некоторое время перед ней, прежде чем она заметила его. Она взглянула на него, маскируя свое любопытство за скучающим видом английской дворянки.
Вун Юн был достаточно крупным мужчиной для китайца, приземистый, но все же выше среднего роста. Его квадратное, лимонного цвета лицо было украшено тонкой струйкой висячих усов, а его бычьи плечи, казалось, готовы разорвать по швам вышитый черным шелком халат, который он носил. Он пришел в Шанхай с севера, и в нем было больше монгольского, чем китайского, что подчеркивали массивные предплечья, выделяющиеся даже под его широкими рукавами. Он поклонился, вежливо, но не подобострастно. Он, казалось, был впечатлен, но не в восторге от присутствия известного коллекционера в своем магазине.
- Леди Элизабет Уиллоуби оказывает моему скромному учреждению большую честь, - сказал он на прекрасном английском языке, глядя прямо на нее, не пытаясь скрыть свой жадный интерес к ее спелым формам. Это было его естественное высокомерие, гарантия его власти. Он имел дело с богатыми белыми женщинами и раньше, и странные истории шептали о его отношениях с некоторыми из них. Окруженный тайной и властью, он казался романтической фигурой для некоторых европейских женщин.