Баба-яга продолжала смотреть на меня. Точно, прикидывает как меня в печку засунуть: головой вперёд или ногами? А если поперёк, то по частям... Хорош, не сходи с ума раньше времени!
— А что же пьяный такой?
— Да с ребятами пивка попили, вот...
— Смотрю, одним пивком дело не ограничилось. Ещё что-то пили...
— Водку пили. - наверное выясняет мариновать меня как шашлык или уже замаринованный пришёл? Гурманка, ети её... – Ребята в сауну поехали, продолжать, а я домой пошёл, вот и заблудился. Мне бы утра дождаться.
— Всем утра дождаться хочется...
Это намёк что-ли? Нервы у меня крепкие, но даже они от таких слов кисельными стали. Оставалось одно: разу уж пропадать, то надо пропасть как и подобает мужику, без истерик. А сам говорю:
— Я тут вот, на лавочке посижу. Подожду когда солнышко поднимется и домой пойду. На улице то холодно и воет всё время кто-то.
— Воет, говришь? – усмехнулась баба-яга.
— Воет. – киваю головой. – Если хотите, я помочь вам по хозяйству могу.
— А что ты умеешь?
— Всё!
— Всё говоришь? – баба-яга опять заулыбалась да хищно так, что мне в какой уж раз за ночь, не по себе стало. – Ладно, оставайся.
Неуж-то заставит что-нибудь из их, нечистой силы, арсенала пакостей делать? Мать-перемать! И не выкрутишься теперь, сам предложил.
— Есть будешь?
— Немного можно, спасибо.
Баба-яга пошла в комнату и вернулась оттуда с двумя мисками какой-то еды. Потом сходила ещё раз и принесла кувшин и две кружки.
В кувшине, как потом оказалось, было какое-то то ли вино, то ли зелье, ихнее, но на спирту, значит пить можно.
Баба-яга разлила из кувшина по кружкам. Я выпил, баба-яга тоже выпила.
— Всё, хватит, - сказала она. – А то на помощь не сгодишься. Ешь давай!
Ничего не поделаешь, пришлось есть, хотя, я ещё бы выпил. Уж больно нервы у меня расшатались, а для того, чтобы они перестали шататься, лучшее средство, - выпить, желательно побольше.
В одной тарелке оказалось мясо. Я сначала было подумал что человечина, но мясо оказалось обыкновенной курятиной, аж обидно стало.
В кои-то веки появился шанс человечинки попробовать, и на тебе, - обыкновенная курица, которую и без бабы-яги, почитай, каждый день лопать приходится.
В другой тарелке оказался самый обыкновенны винегрет. Она что, издевается, что-ли? Может быть это не баба-яга вовсе, раз курятиной и винегретом питается? Ей же положено человечиной питаться! Может давно никто не попадался, вот она на человеческую пищу и перешла? Кто её знает!
А сама-то, смотрит внимательно, думает о чём-то и сама ничего не ест. Странная она какая-то, хоть и сразу видно, что баба-яга.