Придя в себя, я сперва никак не мог понять, где нахожусь. События прошлого дня казались далеким кошмаром, и я никак не мог примириться с мыслью, что мне придется принимать их как факты. Я с удивлением оглядывал большую комнату без окон, стены, выкрашенные в спокойные цвета; увидел полосы мерцающего красноватого света у потолка и две другие постели, – с одной из них доносился тонкий, с присвистом храп Маракота, знакомый мне еще по «Стратфорду». Все это было слишком странно, чтобы можно было в это поверить, и, лишь потрогав одеяло, сотканное из сухих волокон неизвестного мне морского растения, я убедился, что все то невероятное, что приключилось с нами, не сон, а действительность. Я все еще никак не мог освоиться с этой мыслью, как вдруг раздался взрыв хохота, и Билл Сканлэн вскочил с постели.
– Доброе утро, Хедли! – крикнул он мне, не переставая смеяться.
– Вы сегодня в хорошем настроении, – ответил я несколько раздраженно. – Не вижу особых причин для восторгов.
– Я тоже, как и вы, повесил было нос, когда проснулся, – ответил он. – Потом мне пришла забавная штука в голову, и я расхохотался.
– А что за штука? Я бы тоже не прочь посмеяться.
– Да вот, Хедли, я подумал, как чертовски забавно было бы нам всем вчера прицепиться к этому самому лоту. Ведь в этих прозрачных колпаках мы бы прелесть как дышали. Старик Хови поглядел бы – а мы все и вылезаем из воды. Он бы решил, что выудил нас, это как пить дать. Вот бы здорово получилось!
Наш дружный хохот разбудил доктора Маракота, который сел на постели с тем же выражением удивления на лице, что за минуту до того было и у меня. Я позабыл о своих заботах, слушая сперва его отрывистые восклицания, потом выражение необузданной радости при виде столь обширного поля для новых исследований, затем горькие жалобы, что он не сможет поделиться своими замечательными наблюдениями с земными коллегами. Наконец, излив свои жалобы, доктор перешел к более насущным нуждам.
– Сейчас девять часов, – сказал он, посмотрев на часы.
Мы сверили по своим часам: девять. Только вот вопрос: дня или вечера?
– Надо нам завести календарь, – предложил Маракот. – Мы совершили спуск третьего октября. Сюда мы попали к вечеру того же дня. Вопрос: сколько времени мы проспали?
– Да не меньше месяца, черт возьми! – ответил Билл Сканлэн. – Ни разу я еще не спал так крепко с тех пор, как Микки Скотт уложил меня на шестом раунде, когда мы с ним боксировали на фабрике.