С высоты моей ступени я видел содержимое даже самых отдаленных шкафчиков и все, что происходило рядом с ними. Я обратил внимание на то, что эти хранилища, названные «шкафчиками», видимо, условно, стояли не хаотично, а на окружностях, центр которых находился, явно, под лестницей. На окружности самого малого радиуса стояли хранилища с ржаными лепешками, крупами и родниковой водой. Возле них возилось несколько женщин с детьми, остальные не проявляли интереса к примитивной пище. На окружности самого большого радиуса находились шкафчики, битком набитые золотом, серебром, слитками платины, мешочками с бриллиантами. Именно туда и устремился черный поток сапинсов. Они преодолевали болота, реки и горы, обдирая до крови свои худые тела. На последней линии уже гремели войны, трупы скидывали в каньоны, по ним как по мостам, спешили новые потоки алчных сапинсов.
Прошли недели или годы, а я все висел на лестнице, имея одну мысль в голове: «Как и за что я попал к этим уродам?» Смешно сказать, но в моей голове был и ответ на этот вопрос, как буд-то созревший в ее середине: «Внешние проблемы – это следствие внутренних причин».
Содержимое шкафчиков, наконец-то, было поделено между теми, кто уцелел в этой кровавой акции. Самый мудрый сапинс залез на самый высокий холм и закричал: «О, сапинсы! Посмотрите, что я нашел в шкафчике четвертой линии, которую вы сожгли как не имевшую смысла! Там я нашел почти сгоревшую инструкцию по проживанию в Темной комнате и этот предмет, через который я вижу, что рядом с нашей Темной комнатой висит розовый шар, а в нем кто-то двигается! Я предлагаю построить подобный предмет, но большого размера и разглядеть, кто там? Согласные, кладите деньги в мою шапку!»
И он поставил головной убор из цветных птичьих перьев. Все сапинсы, слышавшие его, кидали золото, самоцветы, деньги.
Закипела работа: начали строить заводы и фабрики, закоптили весь шар, сожгли половину лесов, но изготовили гигантскую подзорную трубу. Мудрец припал к ней, остальные ждали. «О, сапинсы! - заговорил мудрец, - Я вижу таких же, как мы, но очень толстых и веселых! Как толсты и красивы их жены! Как круглы и румяны их дети! Мы должны построить огромную лестницу и отнять этих толстых жен и детей, и ту пищу, от которой они становятся такими! Почему мы много едим, но всегда мрачные и худые?! Это не справедливо!»
Сапинсы взревели и принялись за работу. Были вырублены оставшиеся леса, стало очень трудно дышать, жара делалась невыносимой, пища закончилась. Свободный народ решил есть детей, стариков и ослабевших, но не прекращать строительство чудо-лестницы. Первым был съеден мудрец. Чтобы съесть первого себе подобного, нужно было обвинить его в чем – то. «Мудрец не бежал, как все порядочные сапинсы к 20й линии, он рылся в обгоревших шкафчиках 4 линии! Почему? Потому, что он колдун! Есть, конечно, «дурики», которые копашаться возле 1 линии, и которым не нужно золота, их нельзя есть потому, что можно стать, «дуриком»! Но мудрец – не «дурик», мудрец – это полноценная пища!» - с пафосом произнес волосатый худой сапинс с выбитым глазом.