— Что вы? — спокойно удивился Шекспир.
— Да, да, кажется невероятным, но это так. Короткое платье, длинный белый плащ на
нем, перо на шляпе — и пожалуйста! Чем не юноша? И знаете, она совершенно не
смущалась. Раз она повстречалась с моей матерью и раскланялась. Только вот шпагу
носить она не умеет, — прибавил он с недоброй и горькой усмешкой. — Путается в ней и
запинается. Она ведь по характеру мало все-таки походит на мужчину.
— Что же, и долго ходила она к вам? — спросил Шекспир.
— Ну! — взмахнул рукой Пембрук. — Разве есть у нее что-нибудь длительное? Нет,
конечно. Потом она вдруг решила, что ей неудобно встречаться со мной здесь: дескать, моя мать как-то не так на нее посмотрела при встрече. Заметьте, она сначала заставила
меня поссориться с матерью, а потом уже потребовала, чтобы я приходил к ней на
свидания в "Сокол". Она там сняла комнату на имя своего… ну, знаете, этого длинного
парня, который сегодня передал вам записку. Она вырвала его из долговой тюрьмы, и
теперь он привязался к ней, как собака. Вот мы и встречались в каком-то вороньем гнезде, под самым чердаком. Там стояла такая грязная, мерзкая кровать, что… — его передернуло. -
И ведь всегда она была такой чистоплотной! — крикнул он с настоящей болью.
Опять оба помолчали.
— Вот почему я и попал сегодня в этот вертеп, с конфузливой улыбкой робко сказал
Пембрук. Ему было, видимо, очень неудобно перед своим другом, который, конечно, уже
понял все.
Не смотря на него. Шекспир залпом выпил все, что осталось в бокале, и поставил его.
Напиться, что ли?
— Налейте! — приказал он Пембруку.
Пембрук вылил ему остатки, сам он уже порядком захмелел. Сидел развалившись,
свесив руки через спинку кресла.
— Вот тут и началось все, — сказал он. — Сначала она приходила аккуратно и была так
нежна и предупредительна, что я целый месяц ничего не знал и не помнил, — только она!
Вы знаете, какая она бывает, когда захочет отравить? А потом вдруг стала запаздывать: сначала ненадолго, а потом на час, на два. Я сидел и ждал ее в этом вороньем гнезде, а
когда сказал ей, что это мне надоело, она только рассмеялась мне в лицо. "А я зашла
только на минутку — предупредить, что не могу быть сегодня". — "Отчего?" — "А ее
величество сегодня делает новую прическу, и я должна присутствовать". Вы понимаете, она и не скрывала, что лжет. Тогда я взял ее за руки. "Слушайте, — сказал я, — не забывайте, Мэри, что я вам не клоун. Со мной это не выйдет. Понимаете, никак не выйдет…" Вы же
знаете эту ее проклятую улыбочку, когда только чуть-чуть, при сомкнутых губах, в уголках