продолжал смотреть на нее дико, но все-таки недоверчиво.
— Ну?! — Она наклонила голову набок. Тогда он решился наконец. Схватил и, сжимая, жестко поцеловал ее в горло.
Она слабо охнула, и тогда он понял, что все неожиданности позади. История идет к
обычному концу.
Словно теряя сознание, она откинула голову, слабо мотая ею так, что губы его
пришлись в ямочку на горле. Тут он почувствовал, что ноги у него подкашиваются,
слабеют, тело ее тяжелеет у него в руках. Схватил и потащил.
"Фрейлина королевы, — быстро и воровато подумалось ему. — И сама ведь пришла.
Комнату сама нашла". И вдруг вспомнил: "А Билл?" Но мысль эта была побочная, очень, очень случайная, и сейчас же с торжеством он подумал другое: "Да, Билл-то и поэт, и
друзья у него все вон какие, и за этой леди он гоняется уже около пяти лет, и стихов
исписал целую тетрадь, а так ничего у него и не вышло. Я же — простой актер, и вот она -
моя". Он бормотал что-то несвязное, мало относящееся к обстоятельствам, но уже
подходил момент, когда и это бормотание было не нужно и должны были говорить только
руки. Тут она гибко развернулась, как пружина, и не легла, а села на кровать и поправила
волосы.
— Сумасшедший! — сказала она совершенно трезвым, ясным голосом. — Разве для этого
я вас звала сюда?
— А?.. — начал совершенно сбитый с толку Бербедж, но говорить ему было уже трудно, он задыхался и начинал понимать, что, пожалуй, Биллу действительно приходилось
несладко с этой черной змеей.
Она крепко, по-мужски, положила ему руки на плечи и сказала:
— Я вас позвала вот для чего: лучше всего, если вы завтра в театр не пойдете.
Он поглядел на нее. Она сидела неподвижно прямая, спокойная. Эта внезапная
перемена поразила его много больше, чем самое предложение не ходить завтра в театр. Он
даже не спросил ее: почему же, собственно, не ходить?
Она снова поправила волосы и встала.
— Играете-то вы хорошо, — сказала она с упреком, — много лучше Билла, но целуетесь…
— она не докончила.
— Тоже лучше? — быстро спросил Бербедж.
— Не знаю, посмотрим, — ответила она загадочно и так, что он опять тяжело двинулся к
ней, но она подняла руку, и он остановился.
— Только не сегодня, — сказала она. — А завтра я жду ваше величество ровно в десять
часов.
— Где? — спросил Бербедж.
— Здесь же. Огонь будет потушен, но вы постучитесь, и когда я спрошу: "Кто?" — вы
ответите: "Ричард".
— О! — восхищенно сказал Бербедж.
— И еще одна просьба к вашей милости: если вы увидите мистера Виллиама, то
передайте ему эту записку, но только наедине.
— Это уже неприятное поручение, — сказал Бербедж.