Когда Ариша, бросив на кровать платье вместе с босоножками и бельем, подошла ко мне и бесцеремонно стащила с моих плеч плащ, я словно очнулась. Ресницы заморгали часто — часто, а глаза вопросительно уставились на нее.
— Затянись, Сейлин, — сунув мне в руку трубку, заявила она. — Расслабься, тебе не повредит. Судя по виду, хорошо над тобой сегодня судьба — злодейка поизмывалась. Сейчас Рыжик еще вина притащит, и жизнь тебе покажется замечательной штукой, обещаю, — она засмеялась: весело и заразительно.
Мои губы послушно дрогнули, отвечая улыбкой. Но курить я не умела, да и не особенно хотела, а потому предпочла вежливо отказаться от подозрительной вещицы с наглой драконьей мордой, из пасти которой вытекали тонкие белые струйки и неспеша поднимались вверх. Мне, вполне, хватало просто подышать этим воздухом, чтобы скинуть напряжение. Оставалось только надеяться, что вместе с напряжением я не вышвырну из головы здравый смысл и не растеряю осторожность. Как не старалась моя собеседница казаться доброй и гостеприимной, от нее веяло чем-то непонятным, а потому опасным. И все мои органы чувств отчаянно сигналили об этом пока… пока настойчивая дымовая завеса окончательно не притупила их.
Так — с… Кажется, я под действием какого-то токсичного газа… Или это наркотик такой? Мягко и незаметно проникает через дыхательные пути со всеми вытекающими для организма последствиями. Странно только, что дым оказывает подобное воздействие лишь на меня. С непривычки что ли? Похоже, я умудрилась укуриться, даже не приступая к процессу. Потрясающая новость! И почему же мне так смешно, когда в пору плакать?
Дальнейшие события развивались как в тумане. В приятном, успокаивающем тумане. Он качал меня на своих призрачных руках, суля отдых и понимание, которое может дать только подруга. Такая, к примеру, как сидящая на краешке стола «гарпия», с довольной улыбкой на губах рассматривающая меня. Ну да, хищница… а что делать, если нынче белые и пушистые не в моде?
Ариша внимательно слушала все, что я ей рассказывала, а говорила я мно-о-ого, как это часто случается у большинства не совсем трезвых людей. Моя новая знакомая то кивала, то хихикала, временами отпускала едкие замечания по ходу беседы, и каждый раз искренне соглашалась с единственно верной на оба наших мира теорией, что все мужики — сволочи, а женщины… ну, ладно, не будем плохо о нас любимых. Я не жалела словесного яда, описывая свои незабываемые впечатления от особей сильного пола: начиная от белокожего всадника с явно больным чувством юмора и заканчивая Светлоликим. У этого замашки были не лучше.