Секундой позже он вставил ключ в замок, открыл дверь и вошёл в мою камеру. Сделал два шага вперёд и внимательно смотрел на меня. Я задержала дыхание. То что я попыталась сделать было трудно, но мне нужен был только один шанс.
Зуб мудрости в моей нижней челюсти полый. Я просверлила тонкое глубокое отверстие в нем инструментом, который специально выковала для этой цели. В зубе находилась тонкая игла, покрытая ядом, который разрушает волю человека. Он делает людей достаточно гибкими, чтобы повиноваться чужим командам. К этому яду я выработала иммунитет, в течение многих лет принимая в очень малых дозах постепенно увеличивая их. Таким образом, я могу хранить отравленную иглу во рту без опасений и негативных последствий.
Я щелкнула в сторону ложную коронку зуба кончиком языка и всосала иглу из полости. Секундой позже она находилась между моими губами. Я практиковала этот маневр много раз, но игла была крошечной, а охранник по–прежнему стоял далеко от меня: полной уверенности в успехе не было.
В последний момент он начал отворачиваться. Какой–то инстинкт самосохранения, вероятно, говорил ему об опасности. Но было слишком поздно. Я плюнула иглу в него с большой силой и попала в шею, чуть ниже правого уха. Он пошатнулся и чуть не упал, недоумение появилось на его лице.
— Посмотри на меня! — скомандовала я. — Слушай всё, что я говорю, подчиняйся каждому моему слову без сомнений!
Охранник посмотрел на меня. Яд уже вступал в силу. Он шумно дышал с открытым ртом, и слюна катилась по нижней губе и капала с подбородка.
— Освободи меня от цепей! — повелевала я.
Он вышел вперед и сделал, как я просила, но яд делал его движения медленными, и он неумело возился с ключом. В любой момент священник может отсечь палец Торн, но я должна оставаться спокойной и терпеливой и ждать, когда буду выпущена.
Наконец я была свободна. Взяла оружие охранника — два кинжала и тяжелую булаву. Я могла бы его убить, но в этом не было необходимости. Вместо этого приказала ему лечь и уснуть. Он захрапел прежде, чем я покинула камеру.
Надеясь на чудо, потому что не было слышно новых криков Торн, я на цыпочках вышла в коридор. Показавшись на миг в дверях камеры я атаковала. Священник держал левую руку Торн, лезвия ножниц широко раскрыты, он готовился отрезать фаланги её большого пальца кисти.
Не задумываясь я перекинула нож в левую руку. Только моё собственное оружие, в частности, метательные ножи, прекрасно подходит для таких целей — тонко сбалансировано и откалибровано. Я также постоянно с ними практиковалась. Это было незнакомое оружие и предназначено для рукопашного боя, а не для метания. Так, что я не стала рисковать.